Месть тигра

– Не начинай, – сказал Саймон, потому что сердце и так не выдерживало, но тигр покачал головой.

– Храбрость – это, конечно, хорошо, – сказал он с тихим упрёком. – Но у поступков есть последствия.

– Думаешь, я не знаю? – огрызнулся Саймон, и в глазах встали слёзы. – Может, тебя устраивает сидеть сложа руки, но меня – нет, и никогда не устроит.

Тигр оглядел его, не меняясь в лице.

– Всех не спасти, Саймон Торн, – сказал он. – Я начинаю сомневаться, что ты можешь спасти хотя бы себя.

Он поднял голову к небу, обернулся вороном с большим клювом и взмыл в воздух. А мгновение спустя целая туча ворон – других Наследников – поднялась вслед за ним, оставив Саймона одного среди мёртвых обезьян с перепачканными кровью Кая руками.

Глава 12 Надежда и ярость

Когда Саймон добрался до Убежища, всё тело болело, а голова раскалывалась от сожалений и ярости.

Его никто не ждал – стоило бы догадаться, но даже Тембо не высматривал его с края обрыва. Нолан, разумеется, куда-то пропал, а Ви сидела с вьетнамскими ребятами и уныло смотрела в деревянную миску. Саймон поймал на себе злые взгляды пары Наследников, но стоило посмотреть в их сторону, и они отвернулись. Поэтому, чувствуя себя совсем жалким и крошечным, он зашагал ко входу в ближайший туннель, сам не зная, куда идёт, но понимая, что не выдержит их презрения.

Следующие двадцать минут Саймон бесцельно блуждал по туннелям, стирая с рук кровь чуть ли не вместе с кожей и безрезультатно пытаясь запомнить, куда какая развилка ведёт. В какой-то момент впереди показалась приоткрытая дверь, помеченная красным символом. За ней слышались тихие голоса, включая один очень знакомый.

– …всегда такой безбашенный, – сказала Суюки сквозь слёзы. – То с морскими змеями плавает, то с кенгуру и динго дерётся…

– Ты же сама говорила, что тоже так делаешь, – раздался второй девичий голос с европейским акцентом, и Суюки вздохнула.

– Да, но я-то не лезу на рожон, потому что это круто. Редко, по крайней мере.

Саймон понимал, что это неправильно, но всё равно заглянул в щель. Дверь вела в пещеру с двумя рядами кроватей, насквозь пропахшую антисептиком. К его удивлению, на краю кровати ближе к центру сидела Суюки – а рядом лежал без сознания мальчик с выцветшими на солнце волосами.

Кай. От облегчения у Саймона перехватило дыхание, и он привалился к стене, чтобы не упасть. Видимо, болт не задел ничего важного, или Цян разбирался в медицине, или ему помог ещё кто-нибудь. Главное, что он выжил. Он выжил.

Эмилия сидела на соседней койке, держа на руках обезьянку. Она завернула её в одеяло, оставив открытым только лицо, и Саймон заметил, что на коленях Эмилии спит обезьянка постарше – та, что молила о помощи. Зрелище было довольно милым, только он своими глазами видел бойню в Золотой роще. А теперь Саймону лишь поплохело при мысли о том, что из всей стаи, из всей их семьи выжило только двое.

Внимание привлекло невнятное ругательство, и Саймон оглядел лазарет. Какой-то наследник из Африки заматывал бинтом ногу, а с противоположной стороны на койке спиной к двери лежал другой парень, и его била крупная дрожь.

Бэк.

И если Саймон грыз себя за Кая, жалости к Бэку он не испытывал. Но всё равно отступил, не желая расстраивать и так расстроенных людей.

Однако в тот же момент Суюки подняла голову, и их взгляды пересеклись. На мгновение Саймон решил, что она его окликнет, но вместо этого она медленно поднялась, стараясь не потревожить Кая.

– Сейчас вернусь, – сказала она, но когда подошла к двери, Саймон заметил на себе взгляд Эмилии. Она смотрела на него с нечитаемым выражением, и только когда Суюки вышла в коридор, он смог отвести глаза.

В полном молчании они отошли подальше от лазарета.

– Ты как? В порядке? – спросила она, найдя безлюдное место. – Мы не знали, ранили тебя или нет. Просто поверить не могу, что эти засранцы бросили тебя одного. А если бы там остались солдаты Верховного Совета…

– Всё в порядке. Только… – Саймон покачал головой, сомневаясь, что сможет облечь чувства в слова. – Как Кай? Нормально?..

– Скоро будет как новенький, – сказала она, но с усталостью, которую не получилось скрыть даже за австралийским оптимизмом. – Эмилия сказала, что болт не задел органы. Крови он, конечно, потерял много, но ничего, поправится. От полётов какое-то время придётся воздержаться, но он и так не любил летать.

Саймон втянул носом воздух и медленно выдохнул. На сердце стало полегче.

– Прости, – выдавил он хрипло и низко, сам не узнавая свой голос.

– За что? – спросила Суюки. – За то, что помог животному, которое в этом нуждалось? Кошмар, спас жизнь обезьянке. Сразу видно, ужасный человек.

Он попытался выдавить улыбку, но, если честно, именно так он себя и чувствовал.

– Я знал, что это ловушка, и всё равно пошёл.

– Мы все знали, – заметила она. – Мы тебе не бездумные прислужники, знаешь ли. Мы сами можем подумать головой и ей же рискнуть, спасибо большое.

Саймон помотал головой.

– Если бы не я…