Месть самураев (трилогия)

– И я? – спросил он с тайной надеждой, что он лучше, что он не такой, как они, чьи перекошенные лица выглядели страшнее самых страшных звериных морд.

– И ты, – заверили его с похмелья и даже всплакнули.

– О, тикусёмо! – ужаснулся Язаки и в недоумении огляделся, не узнавая мест.

Оказывается, все еще голубело небо, а вокруг в траве валялись черепки битой посуды, тряпки, чашки и банки из-под закуски, ягодные кусты были помяты и ободраны. Похоже, кто-то ел ягоды вместе с листвой.

Горшечник Дзигоку сообразил:

– Сейчас, друг! Сейчас достану, – побежал куда-то, пошатываясь, и не сразу нашел калитку.

Вернулся, покрякивая, под весом двух кувшинов, полных сакэ. Язаки выпил, поглядел на опустевшие рощи и безлюдную долину реки Каная, и такая тоска охватила его, что он решил повеситься. Пошатываясь, нашел в саду дерево, оторвал от подола кимоно полоску ткани, сделал петлю и сунул голову. Он никогда не думал, что совесть может так сильно мучить человека. Вздохнул он напоследок, пустил слезу о своей молодой загубленной жизни и поджал ноги.

Его вынули его из петли, влили в горло сакэ и сказали:

– Раз ты самурай, то вешаться не имеешь права!

– Да кто вы такие?! – не узнал он никого. – Почему вы мне жить мешаете?!

– Мы твои друзья…

– Синдзимаэ! – ругался он и решил утопиться.

Побежал к реке и бросился с обрыва. Однако только отбил себе живот.

Выпили снова для храбрости, и Язаки, отойдя в сторонку, приставил к горлу нож и пал на него, но стальное лезвие только погнулось, не причинив Язаки никакого вреда.

– О-о-о!.. – полуденную тишину разорвал вопль отчаяния.

Только тогда его пьяные приятели поняли всю глубину его трагедии:

– Не берет тебя смерть. Заговоренный ты.

– Это потому что я пророк, – чуть-чуть протрезвев, объяснил им Язаки. – Пророк, а, значит, бессмертный.

Допили они один кувшин и задумались. Ваноути вошел в его положение:

– Может, тебе яду какого-нибудь отведать?..

На деда возмущено зашикали:

– Человек три раза пытался, а ты здесь со своими ядами. Где мы яд-то возьмем?

– Так, х-х-х… Человек же мучается! Пусть каких-нибудь синих грибов наглотается. Я видел на огороде.

Пошли искать грибы. Но то ли Ваноути спьяну привиделись, то ли кто-то их уже съел, но грибов они не нашли.

Один Киби Макиби, демон дыр и колодцев, никуда не пошел, а сказал Язаки:

– Я тебе помогу! Только ты больше не вешайся, не топить и не бросайся на кинжал. А грибочки у меня не синие, а черные, растут в траве за огородом.

На что Язаки, размазывая пьяные слезы, ответил:

– Ты один мой верный друг, а они не друзья.

– Кто?! – спросили все хором, хотя были так пьяны, что ничего не соображали.

– Не знаю! Я вас не знаю! – вопил Язаки. – Где мои настоящие друзья? Где мой главный друг – Натабура? Где учитель Акинобу? И где этот несносный Баттусай, который презирает меня? Где они все???

– Да вон они! – товарищи стали показывать на Запретный остров и едва не попадали с обрыва. – Сплавай! Все знают, что они там сидят!

Язаки предался долгому сопению, а потом тихо сказал:

– Они меня запрезирают…

– Не запрезирают, если ты к ним с оружием арабуру придешь, – объяснил Киби Макиби.

– Как это?

– А вот так! И мы с тобой. Пора воевать! Хвати пить и бездельничать!

– Да, хватит… – вяло согласились все и тяжко вздохнули.

– Где же я оружие возьму?! – горько вскричал Язаки и потянулся к чашке с сакэ, однако с надеждой глядя на Киби Макиби.

– Недаром я демон дыр и колодцев, – похвастался Киби Макиби. – Выручу друга.

– Выручай, – Язаки успокоился и даже привычно шмыгнул носом.

– Знаю я одно место, где оружия арабуру просто так валяется.

– Просто так? – не поверил Язаки.

– Врешь! – не поверили и остальные и даже перестали пить сакэ.

– Как песок под ногами, – заверил Киби Макиби.

– Как это? – Язаки вспомнил о мшаго.

– Где?!

– Знаю, и все! Пойдем! – и полез в своей погреб.

Оказывается, никто не мог и предположить, что прямо из погреба горшечника Дзигоку можно попасть в лабиринт Драконов.

– Стойте! – крикнул Майяпан. – Стойте! Мы еще не все выпили!

– А мы вернемся и допьем, – заверили его.

– Армагеддон! – выругался Майяпан, прихватил кувшин сакэ и полез в погреб вслед за товарищами.

Долго они бродили в темноте. Хорошо хоть, что левая рука у Язаки светилась, как головешка на погосте. Выручила она крепко. Да еще кувшин сакэ – пару раз в темноте они натыкались на него, уже пустой, и с трудом соображали, что здесь-то они уже проходили.

Уселись они однажды вокруг кувшина в страшной усталости и решили больше никуда не ходить. Язаки спросил:

– Должно быть, ты, Киби Макиби, специально нас сюда заманил в отместку, что мы научили тебя пить и закусывать по-людски.

– Нет! – пал на колени Киби Макиби. – Наоборот, вы мне глаза открыли! Ведь я до этого кто был?!

– Кто?! – спросили в надежде, что он теперь проболтается о каком-нибудь своем грехе.

– Демон, сам не знаю какой. А вы!

– А что мы? – спросили собутыльники с намерением броситься на него всем скопом.

– Теперь благодаря вам я стал почти человеком.

– Как это? – остановились они в удивлении.