Месть предателя

Заснуть не удавалось. Тревога, столь внезапно и властно разбудившая его, не проходила. По привычке, установившейся в последнее время, он прежде всего ощупал изголовье постели, проверяя, на месте ли небольшой кожаный портфель, в котором хранились пачки американских долларов и российских рублей и пистолет с глушителем. Портфель был на месте. Пистолет – тоже. Дверь – на замке. Ничего не случилось. И все-таки Котов явственно, почти физически, ощущал прикосновение чужого холодного, внимательного взгляда, и это очень его тревожило.

Для Котова это состояние не было неожиданным. В последнее время у него появилось ничем не объяснимое чувство: казалось, что он постоянно находится под чьим-то неослабным и настойчивым наблюдением, а после побега, который был для него организован, это чувство лишь усилилось. Началось же все это задолго до того, как в Москве его остановил наряд муниципальной милиции и попросил предъявить документы. Но вот когда именно он впервые почувствовал взгляд преследователя, Котов не мог вспомнить.

Два дня назад, вечером, он выехал из Москвы. До этого отлеживался на тайной блатхате: ждал, пока в городе утихнет переполох, вызванный его дерзким побегом. За это время он отрастил бороду и усы и перекрасил отросшие волосы. Теперь же, когда сыскари из МУРа думали, что его давно нет в столице, а в карманах московских сотрудников органов внутренних дел вместо его фотографий появились фотороботы других преступников, можно было покидать Первопрестольную.

Котов уходил налегке: лишь деньги да оружие, с помощью которого он давно уже привык делать деньги. И еще у него были новые документы на имя Николая Викторовича Игнатьева. Имя было подлинное, так звали приятеля Котова, с которым вместе учился в погранучилище и откуда оба они были изгнаны якобы по состоянию здоровья. Комиссовали их после окончания третьего курса. Не хотело училищное начальство публичного позора для своего краснознаменного заведения: воровство у собственных же товарищей-курсантов, отягощенное пьянством и мордобоем, не делало чести ни будущим пограничникам, ни их наставникам. Где теперь Колька, Котов, естественно, не знал, да и не брал в голову, но документик выглядел вполне подлинным. Тут уж «заказчик» постарался, видать, тряхнул своими связями. А что связи у того были очень серьезными, в этом Котов ни на миг не усомнился. Потому что весь путь – от «заказа» до побега из воронка – проходил словно по маслу.

Самого «заказчика» Котову только показали, чтоб он мог бы его при нужде опознать. От его же имени вручили оружие и деньги. А после того как Котов попался на вокзале, лажанулся, словно фраер на бану, и его опознали менты, поскольку он уже порядком походил в федеральном розыске, те же люди «заказчика» организовали ему все необходимые улики для чистосердечного признания, а затем устроили воронку, который вез Котова в «Матроскую Тишину», элементарное ДТП. Маленько пострадал водитель тюремной машины, а конвой сам быстренько вскинул руки в гору, когда увидел морды в масках и направленные на них стволы. Грамотно сработал «заказчик».

Пока Котов отлеживался и отращивал на лице растительность, его навестили все те же люди «заказчика», который, по их словам, не имел к нему претензий по поводу данных следователю показаний, хотя и находился в Бутырках.

Те же люди сказали, что если у Котова не пропало желание еще подзаработать, то для него может немедленно найтись выгодное дельце: надо убрать одну бабенку, которая обретается в Сибири. Кстати, валюту, изъятую у Котова при задержании, ему возместили. Пообещали в случае его согласия чистые документы на любое названное им имя, три штуки баксов – больше та тетка и не стоила – и соответственно оружие, которое он назовет.

Котов подумал маленько и согласился выполнить и этот «заказ». А что оставалось делать? Поскольку из Москвы все равно надо было отваливать: примелькался. На следующий день ему вручили все требуемое для дела, а также железнодорожный билет в спальный вагон до Новосибирска. Плюс адрес женщины, которая по замыслу «заказчика» должна была покончить жизнь самоубийством. Ну а как, это уже входило исключительно в компетенцию киллера…

Первая ночь прошла спокойно. Котов, уставший от множества предосторожностей, вызванных отъездом, спал, как в юности, беспробудно и сладко. У него было отдельное купе, к счастью без попутчиков, и он благодаря этому был освобожден от утомительной необходимости присматриваться к случайным соседям и быть все время настороже.