Месть по закону

Он не подозвал. Человек, видимо, удовлетворился обстановкой вокруг и вновь зашел в дом. Придерживая одежду, чтобы она не цеплялась за невидимые в темноте выступы, Приттман выбрался наружу. Ведомый не разумом и не желанием взглянуть на интерьер, а исключительно из желания выпить коктейль на Майами-Бич, Майкл Приттман приоткрыл тяжелую дверь. Если бы он до конца знал, кто такой Тимур, он бы никогда в жизни не отважился на подобные действия. Его обнаружение на английском звучит как «поймать». А на русском — «причленить». И, если бы он знал, какая пропасть лежит между двумя этими понятиями, он никогда бы не проник в дом. Но он не просто проник. Он прошел сквозь темную комнату и скрылся за массивной витой лестницей. Она вела наверх, но что там находится — Майкла не интересовало. Все его внимание было сконцентрировано на разговоре русских здесь, в большой зале. Он не видел интерьера и не мог им полюбоваться. Однако по краешку белой медвежьей шкуры и по миллионам искорок, играющих на ней, он мог догадываться, что хозяин этого дома налоги не платит. Треск поленьев, искрящаяся шкура, тень от пальмы… Так живут кинозвезды. В США. В России в таком доме жил Тимур. И с первых минут разговора Приттман понял, что эта «звезда» вполне может претендовать на «Оскар» в номинации «Самый большой подонок года». Черкать пером в этой ситуации Майкл счел безумием, поэтому каждое слово, произносимое в комнате, фиксировал чувствительный микрофон его «Перкордера». Говоривших было несколько, но Тимура журналист угадал очень быстро. Он был здесь первой скрипкой. Остальные лишь составляли необходимую композицию. Чем дольше Приттман слушал, тем сильнее ему хотелось поскорее выбраться из дома…

— Вам можно что-нибудь доверить? — слушал Антон через крохотный наушник. — Я имею в виду — можно доверить что-нибудь, не связанное с механической работой? Чтобы мозги работали не в направлении поиска розетки для утюга? Я поставил до безумия простую задачу — взять из квартиры людей и привезти сюда. Где люди?

Молчание. И шорох, напоминающий трение седалищ по коже мягкой мебели.

— Я что, бля, спросил — чему равен квадрат гипотенузы треугольника?! Что вы замолчали, дефективные?

После затяжной паузы в ухо Струге, вооруженное микрофоном, ворвался свистящий крик — аппаратура не справлялась с частотой:

— Где люди, мать вашу?!

После ответа кого-то из присутствующих — «нету» Антон уже потянулся рукой к регулятору звука, чтобы не быть оглушенным во второй раз. Однако это было излишним. Тимур сказал совершенно спокойно:

— Хорошо. Давайте по порядку. Возможно, я чего-то не понимаю. Днем я даю команду проверить адрес, где живет некто Востриков, и поставить около дома «тычку». В половине восьмого вечера мне звонит Мурена и сообщает, что судья — в адресе. «В адресе» — я понимаю так — «судья вошел в квартиру». Я правильно рассуждаю? После этого я даю команду забрать обоих и везти сюда. Давал команду?.. Давал, правильно, значит, я не запамятовал. Мурена, продолжай дальше. На логичное объяснение дальнейших событий у меня не хватает интеллекта.

Антон вновь услышал шуршание. Теперь оно было более энергичное. Струге очень хотелось послушать, как сейчас Муренков будет объяснять провал. Говорить правду — убедить всех в своей тупости. Солгать — в этой ситуации это нужно суметь. — Тимур, мы проверили квартиру… — начал он. — Но в ней никого не оказалось. Тогда мы проверили чердак и все лестничные клетки…

— Но там опять никого не оказалось, — закончил начавший терять терпение Тимур. — Тогда «мы что решили делать»?

— В натуре, чисто как менты, сделали поквартирный обход.

— Что вы сделали?.. — Голос Тимура был тих, но эта тишина была сродни откатывающемуся назад морю перед цунами.

— Квартиры обошли… — обреченно повторил Мурена.