Месть по закону

Одновременно с громыхнувшими тросами лифтовой кабины хорошо прослушивались шаги по лестнице. Профессиональная работа преследователей, заставляющая жертву подниматься вверх, откуда, как известно, если нет крыльев или мини-парашюта, не свалишь. Поднимаясь по лестнице и волоча за собой задыхающегося Миротворца, Антон размышлял — что лучше? Лучше увидеть сейчас перед собой Пастора, Тимура или орлов Земцова? После последних событий выходило, что самое лучшее — это не встречаться сейчас ни с одними из перечисленных. Неделя не прошла, но это не значит, что Пастор будет и дальше смотреть на то, как его визави уходит от наблюдения. Посадят, как в Чечне, в подвал и начнут ребра ломать по одному. Эта братва терпение теряет быстро, стоит их лишь раз лохануть. Потом хоть умри — как объяснить, что тех денег у тебя нет и никогда не было? И рад бы сказать, да нечего. Антон вспомнил случай с одним старлеем, вернувшимся из афганского плена. Выступая перед курсантами в родном училище, он их увещевал:

— Учите, учите, мужики, материальную часть советского оружия! Вы просто не представляете, как там в плену бьют!..

Сейчас как в том случае, со старлеем. Рассказал бы все, да нечего…

Все, конец пути. Выше только замкнутая на амбарный навесной замок чердачная лестничная клетка.

Антон спустился к квартирам, продолжая тянуть за собой задыхающегося от нервного и физического потрясения Вострикова, и позвонил в первую попавшуюся квартиру. Между ними и звуком шагов на лестнице оставалось не более двух пролетов.

Щелкнули дверные замки сначала на внутренней двери…

Антон уже слышал, как на этаже Миротворца распахнулись дверцы лифта, а на самой лестнице явственно звучало чье-то свистящее дыхание…

…потом — на наружной двери. Когда на пороге появился некто в халате «а-ля Обломов», Антон, не разглядывая его лица, втолкнул в квартиру Вострикова, ввалился сам и прикрыл обе двери. Лишь защелкнув все замки, Струге повернулся и посмотрел на хозяина квартиры.

Перед ним стоял мужик лет сорока пяти с золотой цепью на шее. Сама цепь своей толщиной напоминала строгий собачий ошейник. Но, несмотря на ее кажущуюся массивность, она просто провисала под тяжестью огромного, словно у батюшки, креста. На этом кресте, словно гимнаст на кольцах, располагалась фигура Христа. Мужик держал на вилке кусок котлеты и, шевеля ушами, словно слон, пытался, в натуре, понять суть происходящих рядом с ним движняков. Первой родившейся в его голове мыслью было вытолкать вилкой обоих оборзевших мудаков обратно на лестницу. Но когда перед ним нарисовалось удостоверение со знакомым слоганом на корочке «Министерство юстиции Российской Федерации», он поблагодарил себя за природную медлительность.

Вилка по-прежнему находилась в правой руке с оттопыренным мизинцем. Судя по всему, мужик ждал если не объяснений, то хотя бы просьб. Через полгода после отсидки тыкать вилкой в судью, который пять лет назад упрятал тебя на «общак» за вымогательство, было бы неразумно. Зэки никогда не забывают «своих» судей, поэтому мужик, узнав Струге, перевел взгляд на Вострикова. Внимательно рассмотрев его исколотые зоновскими «мастерами» руки, он сунул в рот котлету и, пережевывая, миролюбиво произнес:

— Добрый вечер, Ваша Честь. Чего это вы с пидором по лестницам бегаете?

Глава 15

Майкл Приттман был не из тех, кто сдается без боя. За это ценное журналистское качество он уже не раз испытывал на себе и побои кинозвезд и известных спортсменов, и давление американских властей, которые заставляли не в меру любопытного и надоедливого журналиста наступать на горло собственной песне. Как работник он был, безусловно, ценен, но в пределах штата Нью-Джерси, где он занимался выковыриванием грязи из-под чужих ногтей и своей трактовкой событий, он всем уже порядком поднадоел. Скандалы газете, безусловно, необходимы, но скандалы должны приносить славу, а не многотысячные иски в суд штата. После недолгих раздумий главный редактор ежедневного издания «Нью-Джерси таймс» отправил его туда, где скандалы происходят каждый день и никому за это ничего не бывает, — в Россию. Экзотика русской криминальной жизни для американцев была нова и, по мнению босса Приттмана, должна была принести немалые барыши и известность газете, которая за недостатком сенсаций начинала понемногу хиреть. Слава русских бандюков и их деятельность на территории Соединенных Штатов американцам была известна не понаслышке. Русские по мелочам не работали. Если это «кидняк», то «кидняк» такой, что от напряжения при подсчете убытков дымилась память компьютеров, если похищение заложника, то это не пошлый торг с полицейскими в фургоне, посреди дороги, а выматывание нервов у всего штата ФБР. Но американцам, которые не понимали возможностей русской мафии «там», за океаном, хотелось знать не о последствиях ее деятельности — она была налицо, а о истоках ее возникновения и принципах существования. Именно для этого и был аккредитован для работы в Тернове собственный корреспондент «Нью-Джерси» Майкл Приттман.