Месть по закону

Антилопа, убегая от гепарда, петляет по саванне, понимая, что единственная возможность спастись — это на очередном крутом вираже заставить зверя сбить дыхание и совершить ошибку. Если она это сделает — зверь откажется от преследования. Так и сделал вор, привычка которого уходить от преследования впитывалась и вырабатывалась годами. Заполнив вены рубоповцев до отказа адреналином, он заставил их ошибиться.

Когда Макс, сидящий за рулем «девятки», ринулся за «Фордом» в просвет между гаражей, было еще не поздно. Он понял, что ошибся, когда их проезжал. Когда вместе со стеклами и резиновыми прокладками окон внутрь салона вломилось тело товарища.

Он стоял в двадцати метрах от гаражей, с заглушенным и парившим двигателем. Боясь обернуться назад, он чувствовал, как по голове и шее медленно стекает кровь и ошметки мозгового вещества его товарища. Он совершил ошибку.

Будь он проклят, этот Пастор.

Будь проклята эта работа…

Глава 14

Появляться в кафе в таком виде было нельзя.

Осмотревшись, Антон подосадовал на то, что время, которое можно было использовать на то, чтобы осмотреться, уйдет на очистку брюк и куртки от пыли и известки. Пробегая между стен домов, он не мог одновременно торопиться и стараться не испачкаться. Это не тот случай, где можно было, как говаривал следователь прокуратуры Вишняков, «и рыбу съесть, и кости сдать».

Старательно оттеревшись платком, отшлифовав им до блеска туфли, Струге выбросил измызганный кусок ткани в урну и шагнул в кафе. Что может быть самое плохое? Его убьют. Убить его могли в менее людном месте и при более удобных обстоятельствах, так что нечего строить из себя шпиона Гордиевского. Антон подошел к свободному столику, махнул рукой бармену и, когда тот подошел, заказал бокал пива. Он ни разу в жизни не пил «Гиннес», а это, может быть, единственный случай в этой самой жизни, когда его удастся попробовать.

Кому нужно — тот сам к нему подойдет. Он пил пиво маленькими глотками. Распробовав, сделал для себя вывод, что «Гиннес» — это «Бадаевское», только в пять раз дороже.

Слева зашевелился стул. Повернувшись к источнику раздражения, Струге увидел маленького, толстенького и лысоватого человечка лет сорока. Он был одет в джинсы, джинсы и еще раз — в джинсы. Рубашка, куртка, брюки и даже, наверное, майка с трусами у этого человечка были из джинсовой ткани. Причем не просто джинсовой, а — качественной, и непременно — «Rifle». Круто. Такие вещи можно купить только в фирменных магазинах «Райфл», но фирменных магазинов «Райфл» в Тернове нет. Человечек до умиления был похож на Денни де Вито. Лысая голова, а сзади — длинный «хвостик». Из какого же это фильма?..

— Добрий ден. Позвольте, я сесть?

— В нашей стране не говорят «сесть». Это нехорошее предзнаменование. У нас говорят — «присаживайтесь».

Человечек захихикал. Нет, определенно — де Вито.

«Может, он и есть? — подумал Антон. — Сейчас улыбнется и скажет — о'кей, смайл, плиз, вас снимает «скрытая камера».

Струге почувствовал, что если тот сейчас это произнесет, то он тут же встанет и вместо того, чтобы смущенно рассмеяться, сломает сначала верхнюю, потом нижнюю челюсть этого комика. Но тот лишь тихо заговорил:

— Господин Струге, вам угрожает опасность.

— Кто вы, наконец?

— Я корреспондент американской газеты «Нью-Джерси таймс» Майкл Приттман.

«Тебя еще здесь не хватало», — чертыхнулся про себя Струге.

— Вас прислали из Нью-Джерси, чтобы уберечь меня от сглазу?

— Нет, нет, я здесь в командировке независимо от ваших обстоятельств! — засуетился Приттман. — В силу своей профессии я случайно наткнулся на случай с вами, и это заставило меня решиться оказать вам посильную помощь.

— Вы решили скандал на мне сделать, а не помочь. Убирайтесь. — Антон приложился к пиву.

Человечек заволновался, от чего его речь стала поражаться жутким акцентом.

— Вы не правильно меня понял. Я есть френд, я есть возмущен беспорядок в Россия! Я есть сторона честных людей!

— Что вам нужно?

— Я навел о вас справки и понял, что вы — честный человек, попавший в беду. Я американский гражданин! Я воспитан на справедливость, поэтому не могу оставаться в стороне. Мы можем обсудить все, в чем вы нуждаетесь, — информация, деньги, транспорт. Я помочь.

— Кто дал вам право наводить в отношении меня справки? — Струге тяжело посмотрел на собеседника. — У нас этим могут заниматься лишь отдельные государственные структуры и организации, имеющие на то лицензию. Вы нарушили закон страны, в которой находитесь, господин Приттман.

— Я журналист, — вяло улыбнулся человечек.

— Вы, наверное, даже не представляете, скольких журналистов в России не предусмотренное законом любопытство заставило присесть на нары?

— Представляю, — парировал Приттман. — Их очень много. Но это не значит, что они «сидят», как вы выразились, в соответствии с нормами международного права.

— Я, кажется, догадался. Вы — сумасшедший?

— Давайте заключим сделку?

— Какую сделку? — удивился, усмехнувшись, Антон.

— Я вам всячески помогу, как смогу, а вы мне поможете написать материал о русской преступности для «Нью-Джерси». Мне кажется, позиции равны.