Месть по закону

– Ку-да?! – рявкнул хозяин атласного халата, глядя, как Востриков вслед за Струге пытается усесться рядом на роскошный диван. – Кыш отсюда!

С блатным зоновским акцентом у Шкаликова было все в порядке, поэтому Миротворец подскочил, словно сев на змею.

– Иди на кухню, фантик, возьми табурет и «зачалься» где-нибудь у порога, чтобы духа твоего здесь не было...

Вот такая несправедливость. Востриков исполнил пожелание хозяина дома и скромно присел в коридоре, метрах в трех от стола, ломящегося под снедью. Покушать Шкаликов любил, а еще больше любил пофилософствовать.

– Странный вечер сегодня, однако. Вы не замечаете, Антон Павлович? Ко мне в гости пришли судья, который приземлил меня на пятерик, да зоновский педераст. Хорошая у нас компания. Нас очень многое связывает. Образ мышления, например, работа... Вы присаживайтесь, Антон Павлович, мой стол – ваш стол.

Последние слова Шкаликов, кажется, произнес на самом деле от всего сердца, поэтому проголодавшийся Струге не преминул воспользоваться возможностью. Было бы несерьезно отказываться от еды в доме человека, который хоть и не по своей воле, но все-таки спасает твою жизнь. Принцип того, что в доме врага никогда не едят, здесь выглядел бы смешным. Да и какой Шкаликов враг? Струге – не из НКВД, а Шкаликов – не английский шпион.

Хозяин наложил в тарелку заморских кушаний и поставил на пол рядом с собой.

– Фантик, иди возьми.

Глядя, как вечно голодный Миротворец вернулся с тарелкой на табурет и принялся за еду, он, гонимый мыслью о том, что в его доме харчуется «чухан», не удержался от реплики:

– Фантик, это тебе на малолетке надолбили столь гнусный партак?

Востриков обреченно мотнул головой – рот был набит курицей с сыром.

– А сейчас под «хвост» не зашпиливаешь?..

Лихорадочное мотание головой – «нет».

– Хоть это радует... Антон Павлович, чем обязан визиту столь высокого гостя? – Этот вопрос был обращен непосредственно к Струге.

– Савелий Викторович (память Антона на имена не подводила еще ни разу), меня и упомянутого вами господина в данный момент преследует небольшая банда. Не думаю, что это коллектив присяжных заседателей. Скорее всего это люди, желающие моей смерти. Все бы ничего, но мне очень не хочется, чтобы и этот товарищ, – Антон показал на Вострикова, – попал к ним в руки. Судя по всему, сейчас в подъезде осуществляется поквартирный обход на предмет нашего обнаружения. Если позвонят в дверь, не открывайте. Хорошо?

– А знаете, как хочется открыть? – улыбнулся во весь рот Шкаликов, обнажая около десятка золотых зубов. В его левый клык был вставлен маленький бриллиант, отчего улыбка всегда приобретала какой-то мистический характер. Бриллиант хотели конфисковать вместе с квартирой, но адвокат Шкаликова сумел убедить суд в том, что алмаз в клыке его подзащитного носит не материальную, а моральную подоплеку. Шкаликов-де рожден в мае, и алмаз – это камень его души и поддерживает в покое его ауру.

После вопроса Антон понял, что здесь он в безопасности. Шкаликов, конечно, не любит государственные порядки и в их наличии видит только необходимость их нарушать, но сдавать первым попавшимся «браткам» судью он не станет. Во-первых, понятия не позволяют – он бизнесмен-вымогатель, а не кровожадный урка. А во-вторых, Земля имеет форму чемодана, и за каждым углом в будущем можно встретиться в несколько иной интерпретации. Да и что Шкаликову до тех балбесов, которые сейчас звонками разрывают тишину его квартиры?..

– Фантик... – шепотом позвал Вострикова Шкаликов. – Сними со стены ятаган, открой дверь и изруби сук в клочья... – Увидев его глаза, до краев залитые жидким ужасом, так же шепотом добавил: – Шутка.

Звонки прекратились, центр поисков сдвинулся к соседней квартире. Из-за ее дверей раздался жуткий мат, перемежаемый лишь привычно звучащими для человеческого уха предлогами. То же самое произошло и у дверей дальше. Востриков выбрал очень удачный дом для проживания... В элитных квартирах этой высотки проживал явно не коллектив института международных отношений. Здесь обитали те, кому в той или иной степени когда-то удалось побывать на месте Вострикова. Суть была одна, разнились лишь обстоятельства.

На этаже открылась кабина лифта, и шум на площадке стих. Очевидно, поняв всю несостоятельность своих поисков, троица решила выждать более удачный момент. Но на большее их умственных способностей не хватило. Засаду у дома они организовать догадались, а вот убрать с виду свой танк – нет. Наступил момент, когда Антону пришлось произнести пошлую фразу о том, что «дай попить, Шкаликов, а то так есть хочется, что переночевать негде».

– А мне что, жилой и полезной площади жалко, что ли? Вот диван, Антон Павлович. Вот старое пальто и порог, фантик...