Месть носит «Prada»

Энди улыбнулась. Она рада была не отказывать себе в лишнем кексе или куске пиццы теперь, когда тошнота прекратилась. Вырос не только живот; округлились щеки и ягодицы, но Энди знала, что это совершенно естественно. Вспоминала она об этом, только разговаривая с Эмили, по-прежнему называвшей беременных толстыми или «сильно раздобревшими». Энди уже поняла, что единственная радость ее состояния заключается в еде: беременную не оценивают, большая она или маленькая, толстая или тощая и даже высокая или низенькая; она просто беременная.

Мужья обернулись и замахали руками. Помахав в ответ, Эмили вздрогнула от боли и схватилась за живот.

– Боже, как больно! И никаких приличных обезболивающих! На оксикодон подсаживаются лузеры, поэтому нам по жизни остается эдвил.

– Я тебе говорила, идти сегодня – безумие. Ну кто ходит в Мэдисон-сквер-гарден, едва выписавшись из больницы?

– А что мне оставалось делать? – с искренним недоумением спросила Эмили. – Сидеть дома в пижаме перед телевизором и глядеть «Лайфтайм», когда вы все здесь? К тому же, – она кивнула на первый ряд противоположной трибуны, – дома я Брэдли Купера не увижу.

– А он не смог бы восхититься твоим золотистым загаром, – сказала Энди.

Эмили пробежала пальцами по щекам.

– Вот именно.

Новогодняя поездка на остров Вьекес с Эмили и Майлсом казалась настоящей сказкой: роскошная вилла на берегу с двумя большими спальнями, отдельным бассейном, барменом, видимо, специально учившимся смешивать фруктовые коктейли с ромом, и много тенниса, плавания и блаженного ничегонеделания на пляже. Они ни разу не надели вечернее, чтобы куда-то сходить; несколько раз они даже ужинали в купальниках и накидках. Энди и Эмили условились на отдыхе не обсуждать предложение «Элиас-Кларк» и прочие деловые вопросы, и за исключением фразы, сказанной как-то за ужином, об инвестировании в пляжную собственность с оплатой из дивидендов, свое слово сдержали. Энди понимала, что это всего лишь отсрочка – телефонная конференция со Стэнли была запланирована на первый понедельник после возвращения в Нью-Йорк, но ту неделю они спали допоздна, много пили (Энди позволяла себе иногда бокал шампанского и массу калорийных пино колад без рома; будучи беременной, она наконец-то поняла, каково приходится Максу, который даже сейчас, столько лет спустя, не пил ни капли спиртного), читали дешевые журналы и загорали по восемь часов в день. Это был идеальный отпуск, пока у Эмили не случился приступ аппендицита.

– Я уверена, это пищевое отравление, – объявила она в восемь утра, выйдя к завтраку бледной, потной и корчась от боли. – Ни секунды не думай, что я беременна, потому что ничего подобного.

– Откуда ты знаешь? Если тебя тошнит, ты, вероятно…

– Если противозачаточные таблетки в дополнение к внутриматочной спирали не предотвращают беременность, тогда мне прямая дорога в какое-нибудь шоу для баб с железной маткой. – Эмили согнулась пополам, с трудом дыша. – Я не беременна!

Майлс сочувственно посмотрел на нее, не переставая с аппетитом уписывать французский тост.

– Я тебе вчера говорил – не ешь мидии.

– Но я их тоже ел и чувствую себя прекрасно, – возразил Макс, наливая себе и Энди кофе без кофеина.

– Достаточно и одной испорченной, – изрек Майлс, не отрываясь от свежей «Таймс» на айпаде.

Энди смотрела, как Эмили осторожно встала, держась за живот, и, скрючившись, посеменила обратно в спальню.

– Я за нее волнуюсь, – сказала она молодым людям.

– К вечеру с ней все будет нормально, – успокоил Майлс, не поднимая глаз. – Вы же ее знаете.

Макс и Энди переглянулись.

– Сходи посмотри, как она там, – тихо попросил Макс Энди. Она кивнула.

Энди нашла Эмили на кровати, скорчившуюся в комок, с искаженным болью лицом.

– Вряд ли это пищевое отравление, – прошептала она.

Энди позвонила администратору с просьбой вызвать врача. Ей обещали прислать штатную медсестру. Женщина, едва взглянув на Эмили и немного помяв ей живот, вынесла вердикт – аппендицит. Она набрала какое-то сообщение на своем телефоне, и через несколько минут подъехал гостиничный мини-вэн, чтобы отвезти Эмили в местную больничку.

Уложив Эмили на среднее сиденье, все полезли в фургон. На Вьекесе они провели больше недели, но за исключением прогулки в другой отель за территорию не выходили. Поездка до клиники оказалась короткой, зато дорога – сплошные ухабы, поэтому у Эмили то и дело вырывались стоны. Все напряженно смотрели в окно. Когда мини-вэн въехал на парковку, Макс первый произнес вслух то, о чем все подумали.

– Это что, больница? – спросил он, глядя на полуразрушенное здание, напоминавшее не то недостроенный продуктовый магазин, не то ангар для военных самолетов. На фасаде светилась вывеска «Сентро де салюд де фамилиа», правда, половина букв перегорела.

– Я сюда не пойду, – замотала головой Эмили. Казалось, она вот-вот потеряет сознание даже от этого усилия.

– У тебя нет выбора, – заявил Майлс. Забросив руку Эмили себе на плечи, он показал Максу сделать то же самое. – Тебе нужна помощь.