Месть бывшему любовнику

Увидев, как в кафе зашла пара, я сменила спортивные очки на каждодневные и сразу узнала обоих. Мое и без того придавленное печалью сердце упало еще ниже. Это был Генри Реджинальд Полсон Третий со своей симпатичной жизнерадостной подружкой, которая буквально висела у него на руке.

Блондинка, она была высокой и тонкой, с сияющими белыми зубами и пышными ресницами, которые, как мне показалось, слишком часто трепетали. Ее звали то ли Кейли, то ли Кэнди. Я никогда не видела, чтобы она играла в теннис, но всем было плевать на ее достижения в спорте. Спортивные способности стояли у Генри не на первом месте в списке требований, предъявляемых к его пассии.

Семья Полсон, центром которой были родители Генри, фактически владела этим клубом, и Генри был своего рода кронпринцем.

А еще – моим бывшим. В мае он бесцеремонно бросил меня. Если быть точной, то двадцать пятого мая. В тот же день, когда библиотека «Нортбридж» праздновала мое пятнадцатилетие на должности библиотекаря. Это означало, что мне положен дополнительный недельный отпуск и что я могу парковаться на парковке «Б», то есть на два квартала ближе к библиотеке. Я давно с нетерпением ждала этих льгот, и мне не терпелось поделиться своей радостью с Генри.

Однако наш праздничный ужин в ресторане «Тайдел раш» закончился еще до того, как подали закуски. И мне, одетой в голубое креповое платье, пришлось в одиночестве ехать на такси. Дома я зашвырнула памятную табличку «Нортбриджа» в нижний ящик и так и не доставала ее.

В тот вечер Генри сказал, что мы останемся друзьями. Он сказал, что у меня много достоинств. Он сказал, что восхищается мною и что однажды я найду своего мужчину и сделаю его счастливым.

Он никогда не высказывал своего недовольства моими прямыми каштановыми волосами, моими очками, моим скромным гардеробом и моим средним ростом. Но так как он заменил меня моей полной противоположностью, я сделала собственные выводы.

Генри сразу заметил меня за столиком. Он улыбнулся и помахал мне с таким видом, будто мы и в самом деле остались друзьями. Хотя с момента разрыва мы с ним не общались.

Я пожалела о том, что сижу здесь в одиночестве.

Я пожалела о том, что нахожусь сейчас не на корте.

Я пожалела о том, что вообще нахожусь здесь…

– Привет, Нат, – прозвучал рядом со мной мужской голос.

Я подняла голову и увидела Джеймса.

«Спасибо тебе, Джеймс», – мысленно поблагодарила я его.

Хорошо бы, подумала я, чтобы он постоял возле меня минуту или две и поболтал бы со мной, тогда я не выглядела бы так жалко на фоне Генри и Кейли, которые присоединились к шумной компании за центральным столом.

– Привет, Джеймс, – сказала я.

– Ждешь кого-то? – спросил он, оглядывая просторный зал.

Я подняла свой телефон.

– Софи только что отменила игру.

– С ней все в порядке?

– У нее все великолепно. Встретила кое-кого. – Кое-кого поинтереснее, чем я.

– Ты не против, если я присяду?

– Да, конечно, садись. – Я жестом указала на одно из кресел у стола. Я была готова буквально расцеловать его.

– Умираю от жажды, – сказал он, подозвал официанта и покосился на мой чайничек. – Хочешь чего-нибудь?

Официант терпеливо ждал.

– Пива, – сказал ему Джеймс. – Разливное, местное. – Потом он посмотрел на меня, вопросительно изогнув брови.

– Звучит заманчиво. – Еще не было четырех, но в такой день, как этот, я имела полное право выпить.

Наконец Джеймс устроился в кресле.

– Хорошая была игра? – спросила я.

– Калеб сильный игрок. Мне пришлось потрудиться.

Джеймс уже успел принять душ, и сейчас его волосы были влажными. На нем были угольно-черные слаксы и белая рубашка с закатанными рукавами. Высокий и стройный, он имел все основания считаться привлекательным. Да, он не обладал напористостью Генри и его умением вести за собой людей, не принадлежал к аристократии этого теннисного клуба, однако его всегда уважали за высокий класс игры.

А сейчас… сейчас ему приходилось мириться с бестактными слухами по поводу Бруклин, сбежавшей от него прямо в подвенечном платье. Все придерживались единодушного мнения, что Джеймс хотел жениться по расчету, и для многих не стало сюрпризом то, что Бруклин отшила его ради более выгодной партии.

Я догадывалась, что то же самое говорят обо мне. Наши отношения с Генри длились несколько месяцев, однако люди, вероятно, считали, что для него я стала лишь увлечением, скоротечным походом в страну низкорослых и невзрачных.

Интересно, что я не раз задавалась вопросом, когда я перестану чувствовать себя такой униженной?

– Наверное, чтобы компенсировать пропущенную игру, я сегодня вечерком покатаюсь на велосипеде, – сказала я, мысленно переключаясь на более продуктивные аспекты.

Я не была сдвинута на фитнесе, но субботнюю игру всегда считала хорошей тренировкой.

– А где ты катаешься? – поинтересовался Джеймс.

– Обычно вдоль озера Кэдмен. Я живу в нескольких кварталах от Грин-гарденз.

– Я катался там. Осенью там очень красиво.

Пришел официант с двумя запотевшими кружками пива.

– Вы могли бы отменить резерв времени мисс Ремингтон? – спросил Джеймс у официанта.

– Конечно, сэр.