Месть богини

— У его высочества ужасная аллергия на кошачью шерсть. Перед болезнью оказались бессильны даже маги-целители, — задумчиво пояснил советник в ответ на недоуменный взгляд Элии. — Но что животные делают в его багаже? — Отис прочавкал к карете и приоткрыл уже незапертую дверь. На мягком нежно-зеленом паласе, покрывавшем эту передвижную гардеробную, раскинулась ослепительно-рыжая кошка в окружении четырех слепых котят. С видом Мадонны, представляющей людям Спасителя, она благосклонно взирала на посетителей, пришедших выразить восхищение ее потомством. Рядом восседал гордый ярко-апельсиновый папа. При виде людей он выгнул спину и предупреждающе зашипел. В тоне отчетливо слышалась угроза.

— Ой! Да это же Пират и Апельсинка — кошки из гостиницы! — радостно воскликнула Элия. — И котята! Какая прелесть!

— Вышвырните их вон! — голосил Кальм, безудержно чихая. — Вон! Чхи!! Уто… чхи!..пить!!

Слуги сделали шаг к карете. Пират прижал уши к голове и зашипел сильнее, приготовившись сражаться. Принцесса поспешила вмешаться. Взгляд, полный сладкого обожания, устремился к Кальму, нежный голосок защебетал:

— Ваше высочество, конечно, шутит? Такой благородный рыцарь, как вы, никогда не поступит жестоко с невинными беззащитными животными.

Забыв о хлюпающей в сапогах грязи, вони раздавленного в брюках клопа, насморке и слезящихся глазах, Кальм жадно уставился на девушку, слыша в ее словах, тоне, то, что хотел услышать — обещание. Когда кончик розового язычка Элии легко скользнул по пухлой нижней губке, а рука в волнении прижалась к вырезу платья, принц ощутил такой взрыв желания, что все его тело содрогнулось, тут взгляд девушки перешел на проклятых кошек, став таким нежным и ласковым, что Кальм понял: прикончи он сейчас этих тварей, и благосклонности сказительницы ему не видать.

— Ну, и забирай их себе, — пробурчал принц. — Только чтоб мне эти тв… звери больше… чхи!.. не попадались. И побыстрее!!

— О, ваше высочество, благодарю вас! — в очередной раз восхитилась Элия.

Слуги кликнули пажа, который хоть что-то понимает в кошках, и к ним подбежал тот паренек, который утром чуть не умер от смущения под взглядом Элии. Паж притащил огромное лукошко, вполовину его собственного роста.

«Похоже, ребята полдворца с собой взяли в поездку,» — мысленно усмехнулся Джей и аккуратно поставил сестру на подножку экипажа. Она бережно поместила в новый дом котят и доверчивую Апельсинку. Затем, объяснив Пирату, что место жительства придется сменить, принцесса предложила коту присоединиться к семейству. Внимательно выслушав Повелительницу и согласившись с ней, тот повиновался. Зыркая недоверчивым оком на мальчика, котяра неторопливо, с достоинством, переместился в корзину.

Порекомендовав пажу на прощание не фамильярничать с Пиратом, Элия вручила ему рыжее сокровище. Паренек с благоговением, словно бесценную вазу, принял ношу и медленно двинулся к грузовым каретам. Принцесса, вновь перекочевала на руки к брату и еще разок выразила горячую признательность Кальму. После благодарных слов и взглядов богини принцу стало казаться, что он совершил, по меньшей мере, дюжину подвигов, один другого лучше. А уж его мнение о собственных достоинствах зашкалило где-то в районе абсолюта. Кроме того, упорно пробиваясь сквозь терновые заросли желания, появилась зелень наивной уверенности в том, что уж эта женщина оценит его по достоинству.

Резкий голос Отиса напомнил Кальму, что не худо было бы поскорее переодеться и ехать дальше, если все-таки принц еще не изменил своего желания ночевать в Альвионе, а не в этой очаровательной луже с клопами по соседству. Воспользовавшись следующей каретой, принц все-таки смог переодеться в то, что его камердинеры добыли из бывшего гардероба, ставшего кошачьим роддомом.

По-видимому, в карету Апельсинка пробралась этой ночью через чуть приоткрытое для проветривания окно и решила, что гардероб Кальма — идеальное место для новорожденных котят. Конечно, последующие события доказали, что кошкам тоже свойственно ошибаться. Но сейчас, мирно покоясь в корзине юного пажа, которого вместе с животными отправили в грузовую карету, она ничуть об этом не жалела. Особенно, когда ей чесали подбородок и скармливали кусок за куском безумно вкусную колбасу. Получил свою долю и суровый Пират.

Когда с переодеванием было покончено, вдоволь нагулявшиеся жертвы клопиного терроризма вновь заняли место в проветрившейся карете. Небо смилостивилось над Отисом, одуревшим от идиотских выходок принцев, и следующие пять застав они миновали без приключений. Время близилось к двум часам пополудни, и желудки путешественников начали отчетливо напоминать о себе. В ответ на жалобы Кальма советник предложил воспользоваться походным баром кареты и перекусить, продолжая путь. Но тут решительно взбунтовался Алентис, надменно заявив, что его персона достойна лучшего.