Месть без права на ошибку

– Мы только сильнее зверья, потому что умеем шевелить мозгами. Зверь жаждет выжить. На чем стоит выживание? На страхе и покорении, как у людей. Цель зверя стать покорителем, он и борется за территорию, за самку, за место в стае. Между тем пожирает или уничтожает слабых, путающихся под ногами. А подумать, что им движет? Страх! Не ты – так тебя. Вот его мир! Но это и наш мир. Зверя толкают инстинкты, человека тоже. Зверь бессознательно использует страх противника и собственный, человек осознанно. Страх, Витек, потрясная штука, живет в каждом, он возбуждает, движет прогрессом, возвышает. Я иду вперед, потому что боюсь, боюсь упустить нечто в жизни, боюсь стать нищим, боюсь успехов друзей, боюсь… Да мало ли чего я боюсь! И вдруг замечаю, что боюсь-то не я один. Меня греет эта мысль, я учусь использовать страхи других, извлекая выгоду для себя. Нужен тебе чел, а не хочет идти с тобой? Найди, чего он боится, чего жаждет, и бери голыми руками. Но обласкай сначала, помоги, если нуждается, затяни веревку потуже да держи на крючке, показав, чего он может лишиться. Привлекай маленьких людей, зависимых, с ерундовой зарплатой, нищих полуинтеллигентов…

– Полуинтеллигенты? Как это?

Черемис на самом деле не понимал многого из того, что Генка вещал. Зато интуиция бегала мурашками по спине вверх-вниз, оповещая, что перед ним законченный подонок, который распинался, вызывая все больший ужас у Вити:

– Полуинтеллигенты, Витек, классный народец. Обычно у них ничего нет, но они почему-то думают, что им есть что терять. Их много, они с мозгами и совершенно непрактичны, имеют разнообразные страхи: перед начальством, женой, детьми, которых надо содержать, перед удачливыми коллегами. Интеллигент не может зависеть от безмозглых козлов, стоящих над ним, не идет на компромиссы, не станет заискивать и унижаться. Если же он это делает, значит, сдался, он становится полуинтеллигентом: полупорядочным, полуподлецом. Только найди такого, у кого есть маленький недостаток. Попивает, к примеру, честолюбив, охотник за бабками… Используй его. Дай ему горсть желаемого да в придачу две копейки и уверенность, что его кровные две копейки не отымут. Он тебе пятки лизать станет. И помни: ты делаешь его счастливым, а за счастье требуй плату. Люди любят хорошо жить. Если им даешь сносную жизнь, ты вправе распоряжаться их собственной. Намекни об этом, и он станет твоим рабом. Я не о запугивании говорю, а о настоящем страхе.

– То есть? – опять не понял Виктор.

– Это ответственность, называется – моралью. Так покажи, что морали нет. Что ее придумали святоши, подпольно пользуясь удобной моралью. Получается, есть мораль для дураков (нравственность, честность, принципиальность) и есть мораль для избранных – делаю, что хочу, что требует моя плоть, как Васков. Двух моралей быть не может, значит, ее нет!

Гена вынул субтильное тело из любимого кресла, подошел к компьютеру и остановил картинку. Перекошенное лицо Любы, Илья на своей красавице в ауте, любопытство на лице любовницы… Речь Гены подходила к концу:

– Есть лишь борьба за выживание, как у зверей. Научи своей морали, морали покорителя. Они согласятся с тобой, потому что твоя мораль проще, дает больше, она удобна. И ты станешь их властелином. Но учти, напоминай чаще о своих преимуществах перед рабами. Иначе они тебя схавают, забыв о твоей доброте. Это и есть власть. У зверья побеждает сильнейший в прямом смысле, у людей – хитрый, ловкий, умный, без вековых догм.

Н-да… Виктор задумался, искал пробелы в теории Генки, после длительной паузы спросил:

– А если ничего не боится?

– Таких нет.

– Все возможно…

– Тогда убей, это ошибка природы. Убивая, не мучайся, не кори себя, а радуйся, что ты его, а не он тебя.

Теория покорителя не нравилась, но Черемис не заметил, как сам оказался у Генки в кармане. Он перевел глаза на экран с застывшими любовниками. Ему нужен взлет Васкова, без которого Виктор ноль. Генка имел другие цели. Если на Ларскую удастся собрать компромат да выложить Васкову… будет очень даже ладненько. Она втесалась, отдалила их. Илья необходим Черемису, нужен Генке, значит, должен стать свободным от всяких там «любовей».

– Слушай, Витек, а не могла она сама сообщить жене? – предположил Гена, тоже глядя на экран. – Из мести? Я наводил справки, она ведь пострадала после его нашествия. Была беременная, ребенка потеряла, мать скончалась.

– С кем решила тягаться? – презрительно фыркнул Виктор. – Кусок ей не по зубам, он сам раздавит ее, если что. Все же давай еще последим чуток. Как бы отрезать ее от него, а?

Выезжая из отеля, Черемис думал, что ему осталось одно: идти до конца с Генкой. Нет выбора. С одной стороны – родной брат глотку перегрызет, еще облизываться будет, с другой – небо в клеточку с казенным харчем маячит. Небо в клеточку не привлекало. Потянуло закурить. Черемис не курил лет семь, бросил, здоровье берег. Неподалеку прохаживался человек…

– У вас не будет закурить? – крикнул ему Черемис, остановив машину.