Месть без права на ошибку

Вера закутана в одеяло, Сергей и принял ее в темноте за призрак – вот дурак. Она подошла к кровати, присела в ногах Сергея.

– Похоже на стон, слышишь? У меня мороз по коже.

– Не бойся, Вера, это всего лишь ветер.

– Подвинься, не могу одна…

– Ты же знаешь, я люблю спать с краю. Иди сюда.

И Сергей хлопнул ладонью рядом, но у стенки. Она перелезла через него и улеглась, укрывшись принесенным одеялом.

Ветер. Ливень. Молчание. Снаружи угрожает стихия: раз-ру-у-шу!

– У меня такое чувство, – тихо проговорила Вера, – будто случилась катастрофа, все погибли, нет ни одного человека на планете, только мы остались… Страшно, правда?

– Не бойся, я же с тобой.

Он положил руку поверх одеяла, обняв ее, Вера повернула к нему лицо, он понял по ее дыханию. Сергей потянулся к ней, коснулся губами лба, носа, губ… Вера не отталкивала. Поцелуй… Еще… Вера обняла Сергея. И завертелась вокруг темнота… Остальное не как у всех. Так могло быть только у них, это было похоже на страсть и любовь…

Пасмурное утро заглянуло в окно, дождь не прекратился, но стал вялым, еле слышным. А ветер умчался дальше крушить и разрушать, раз уж здесь ничего не вышло. Вера спала, положив забинтованную руку Сергею на грудь. Ночью он совсем забыл, что ее ранили ножом, да и она не напомнила. Сергей убрал волосы с ее лица. Все как раньше. Не было года, проведенного в вечном похмелье, не было последних двух месяцев безысходности, не было фотографий Наташки, Лоры, Нади и той, незнакомой девочки… Нет. Было! И есть! Задача предстоит нелегкая. Либо он выйдет с достоинством из замкнутого круга и получит право жить, либо… ему держать ответ. А к тому идет.

Сергей вскипятил чайник, выпил кофе и поднялся к Вере. Она мирно сопела, лежа на животе и обнимая подушку. Он осторожно присел на кровать, пощекотал ступню, которая тут же исчезла под одеялом. Сергей поцеловал обнаженное плечо, сдвинул одеяло и поцеловал спину. Сонная Вера натянула одеяло на голову.

– Ве-ра… – будил ее Сергей тихонько. – Вера, мне пора ехать.

Она перевернулась на спину, терла глаза:

– Куда?

– На работу.

Вера села, держа одеяло на груди и не открывая глаз.

– Не уезжай. – И упала назад.

Сергей рассмеялся:

– Принести кофе?

– Сюда? Нет, я встану. Кофе в постель – удел аристократов, я не отношусь к их числу. Уже встаю.

И не двигалась. Он попытался стянуть с нее одеяло, но Вера крепко его держала, тянула на себя:

– Ты всегда был эгоистом. Сам не спишь и другим не даешь. Где моя бедуинская роба, несносный человек?

Он поискал платье, нашел за спинкой кровати на полу.

– Вот твоя роба, держи.

Из комнаты сестры принес халат и носки, брошенные Верой там вчера. Она уже надела платье, потягивалась. Предложил принять душ. Внизу, за кухней находились парная, бассейн и душевая. Став так, чтобы вода как можно меньше попадала на повязки, Вера быстро приняла душ и окончательно проснулась. Потом пили кофе у камина.

– Сережа, не бросай меня здесь. Я с ума сойду.

– Вернусь вечером, обещаю. Надо увидеться с одним человеком, который, я надеюсь, нам поможет. Привезу хлеб.

– Я поеду с тобой.

Сергей пересел на подлокотник кресла, где сидела Вера, привлек ее, уговаривая:

– Тебе не стоит показываться в городе, ты же не запомнила маньяка, а он тебя наверняка знает. Представь, увидит нас, начнет выслеживать, в конце концов, найдет момент и… Ты можешь снова оказаться у него в руках.

– Не хочу говорить об этом, – нахмурилась она.

– Понимаю. Но тебе придется набраться мужества и рассказать Бакшарову, я привезу его сюда. Отпусти меня.

– Хорошо. Ты поедешь. Но завтра. Молчи.

Прикрыв ему рот ладошкой, Вера уткнулась в грудь Сергея. Он гладил ее по спине, приговаривая:

– Ты ужасная женщина, Вера, капризная и упрямая. Дай хоть в офис позвонить, несносная девушка.

– А здесь и телефон есть? – отстранилась она. – Я потеряла мобильник.

– Есть, – улыбнулся Сергей.

Переговорив с Зосей, он замер – Вера, обняв его сзади и прижавшись телом к спине, шептала:

– Не уезжай… Не уезжай…

Илья сидел дома, периодически опрокидывая в рот рюмку с водкой. Коньяки закончились, выпил. Мать принципиально отказывалась сбегать за коньяком, а сам он не выходил из дома, пришлось перейти на водку, благо в баре полно водки и вина. Илья не являлся трезвенником, он пил, иногда много, но и пьяницей его не назовешь, однако после похорон жены не просыхал. В администрации отнеслись с пониманием, отсутствие Васкова не вызывало кривотолков, это и понятно: Илья Николаевич переживает безвременную кончину супруги. На самом деле меньше всего ему хотелось торчать дома, где ходит за ним по пятам невидимая Любаша. Но какова реакция могла быть у сослуживцев, увидевших под глазом патрона кровоподтек? Воспоминания о Вере бесили, он метался по квартире затравленным зверем, зарос щетиной, а чтобы заглушить агонию, нещадно пил. Напившись, он терзался другой агонией: жаждой мести.

Наутро после схватки с Верой он позвонил матери. Кому ж еще довериться в этом гнусном мире? Она примчалась и ахнула, увидев разгром, Илья палец о палец не ударил, чтобы ликвидировать последствия драки.