Месть Аскольда

Войдя в зал, Аскольд обомлел: тот был полон. Большинства из присутствующих он не знал. Вскоре толпа пришла в движение: в зале появились князь Михаил, княгиня и приглашенные бояре. Они солидно, не торопясь, подчеркивая важность предстоящего события, заняли свои места на помосте.

Князь вскинул голову и бросил в зал красноречивый взгляд. Этого оказалось достаточно, чтобы воцарилась тишина. Кивнув Всеволоду, Михаил приказал ему начинать.

— Князь! — торжественно начал Всеволод. — Сегодня ты должен принять суровое, но справедливое решение. Знаю, оно будет нелегким. Тем более что речь пойдет о семье Сечей. Да, да, именно о семье, — повторил он, услышав, что по залу прокатился ропот негодования. — Сегодня я раскрою вам истинное лицо этих людей, и в первую очередь — отца, воеводы Андрея Сечи, которого многие из вас считают таким героем, чуть ли не победителем Батыя.

— Так оно и есть! — раздался зычный голос Ярослава Штернбергского. — Не морочь честному люду голову!

— Князь, — взвизгнул Всеволод, воззрившись на Михаила, — я требую тишины!

— Тихо! — грозно рявкнул Михаил.

— Что такого особенного совершил Сеча-старший? — продолжил, как ни в чем не бывало, оратор. — Татары просто устали от постоянных штурмов, вот и решили, ведя коней в степь на откорм, побаловаться. А когда им надоело, они легко взяли город!

В зале поднялся гвалт.

— Гнать хулителя в шею!

— Вон князишку! Вон!

Князь Михаил еле успокоил возмущенных людей, да и то лишь с помощью дружинников.

— Так вот, знайте: этот никчемный воеводишка, — с наглой самоуверенностью продолжал Всеволод, — всю жизнь главной задачей для себя ставил получение власти и богатства. В свое время, да будет вам известно, он напал на половецкого хана Котяна и ограбил его. Но князю сокровища не отдал — спрятал. Когда к отцу в Козельск приехала княжна, воевода постарался сделать все, чтобы женить на ней своего сына. Чередуя посулы с угрозами, он заставил-таки ее выйти замуж за Сечу-младшего.

— Это неправда! — прозвенел в тишине женский голос.

На середину зала, не стерпев, вышла Всеславна. Лицо ее пылало гневом.

— Это неправда! — с чувством повторила она, прижав руки к груди. — Воевода был мне вторым отцом. Он всегда окружал любовью и заботой как меня, так и моего брата! А за Аскольда я вышла потому, что… люблю его. Люблю больше жизни!.. — княжна неожиданно разрыдалась.

Аскольд подскочил к ней, нежно обнял и хотел увести из зала:

— Милая, зачем ты сюда пришла? Тебе сейчас нельзя волноваться! У нас с тобой все будет хорошо. Поверь. Бог не оставит нас. Иди к себе!

— Не могу, Аскольд… прости. Я хочу быть рядом. Я останусь.

— Какая перед нами разыграна любовь! — с сарказмом воскликнул Всеволод. — Однако о чем это говорит? Бедняжка была так запугана старым воеводой, что боится его до сих пор… Кстати, о Сече-младшем! Он, поверьте, недалеко ушел от своего отца. Заполучив в жены затравленную несчастную девушку, он вознамерился завладеть и Козельским княжеством. Но, увы, на его пути стоял… ребенок. Князь Василий Ольгович! Сие препятствие требовалось убрать, и воеводский отпрыск решил дождаться удобного момента. Тот настал, когда под предлогом спасения нужно было вывести детей из города. Аскольд это с успехом проделал, но лишь для того, чтобы козельцы не смогли помешать его гнусному делу. И вот, доверив жизнь князя неопытному, по сути, мальчишке, он, улучив момент, догнал их и… убил обоих! Это, кстати, может подтвердить и вой Гол, который всех остальных детей не только спас, но и привел впоследствии в Чернигов. Так, князь? — Всеволод в упор посмотрел на Михаила.

Тот кивнул, и свояк-оратор приободрился:

— Требую привести свидетеля! Гол! Гол! Где он, черт побери?.. Нет Гола? Ты, — он ткнул пальцем в сторону Аскольда, — боялся, что вой скажет правду? И поэтому убил его, как и князя Василия?! Ты — убийца! И я клянусь в том своим крестом, — Всеволод дернул на груди рубаху, дабы продемонстрировать нательный крестик всем присутствующим.

Однако выглянувшее в этот момент солнце высветило не только православный крест, но и висящего на другом шнурке золотого тигра. Аскольд узнал вещицу: когда-то подобную штуку ему показывал Топорок. Это была так называемая пайцза — высшая охранная грамота Батыя. Козелец подошел к Всеволоду и сорвал татарский знак вместе с ремешком.

В это время раздался чей-то зычный глас:

— Ты звал, князь? Я здесь!

Толпа расступилась, и в зале появился верзила на голову выше всех. Ширина плеч явно мешала протиснуться в дверной проем, и, чтобы войти, ему пришлось повернуться боком. Голова исполина была обвязана кровавой тряпкой.

— Ты где был? — грозно спросил Михаил, когда Гол подошел к нему.

— В лесу, — односложно ответил Гол, поклонившись.

— Что ты там делал?

Гол отыскал глазами Всеволода и, глядя на него, ответил:

— Ночью, когда спал, меня ударили по голове, связали и увезли в лес. Решили, что убили. Но я все слышал. И имена запомнил.

— Назови, — приказал Михаил.

— Тиун Изосим, Прокуда и Спотыкайло.

— Это неправда! — взревел вдруг князь Всеволод. — Скажи ему, Изосим! Ты же ночью спал!