Месть Аники дес Аблес

— Подождёшь меня в гостевых апартаментах, — холодно роняет Ашш-Ольгар, и я, не смея ослушаться, хотя и крутится мысль, что по-хорошему надо бы бежать, послушно выхожу за дверь и прошу первого попавшегося слугу отвести меня туда. Они ещё не знают, что произошло с хозяевами дома, что там, в голубой гостиной пять тел в беспамятстве, знают лишь, что я пришла с Императором, так что меня покорно провожают в уже почти подготовленные комнаты. Я некоторое время просто тупо смотрю на суетящихся горничных, протирающих и без того идеально чистые подоконники, и думаю всякие глупости: что Он будет делать дальше с ними? Губернатора, понятно, арестует. А остальные? Раз не убил сразу, то, наверное, всё же не убьёт? Да и как он собирается справиться один? Хотя… раз он вызвал своих людей в имение Аблес, то, возможно, и сюда скоро кто-нибудь подоспеет. А потом я спохватываюсь — непонятно, когда предоставится следующий такой шанс, и бросаюсь читать переписку тёти Эльзы. Я не рассчитываю найти там хоть что-то действительно знаковое, говорящее, обличающее, но первое же письмо, почти случайно выбранное, заставляет моё сердце перейти на какой-то сумасшедше-рваный ритм.

Письмо не распечатано, на конверте надпись «Вскрой после моей смерти», так что я с полным правом открываю, торопливо, дрожащими руками, удивляясь, почему буквы начинают расплываться перед глазами, а сами глаза щипет.

«Я знаю, что подписала себе смертный приговор», — пишет тётя, и я невольно всхлипываю. «Месяц назад, в день пятнадцатилетия Аники. Когда не смогла отдать её Ему. Он и так забрал моих сыновей, и это моя непреходящая боль и скорбь, хоть я никак и не могла на это повлиять, но девочка была так чиста и наивна, что я просто не смогла. Я умру, как только Он поймёт, что посмела ослушаться. А Он поймёт, я точно знаю, это лишь вопрос времени. И когда это случится, заклинаю тебя, ради всего, что нас когда-то связывало — сделай всё, чтобы Он до неё не дотянулся. Если придётся — отдай Пауку, но только не Ему.

И если сможешь её отыскать и узнать, пожалуйста, позаботься. И дня не проходит, чтобы я не проклинала себя, за то, что лишила её будущего и обрекла на испытания, я так старалась обрубить всё, что может связать её с Семьёй, даже саму память бедной девочки, что, боюсь, оставила её слишком беспомощной и потерянной. Мне каждую ночь снятся ужасы. Что она голодает. Что на неё напали и надругались. Что она замёрзла. Что она всё же досталась Ему… Сделай это для меня.

Прощай. Всегда твоя Эльза.».

Я дочитала, уже плача в голос, и откуда-то точно зная, что это письмо было предназначено не Артуро. Кому? Не знаю. Наверное, надо смотреть завещание тёти Эльзы, чтобы это понять. И, скорее всего, письмо было защищено магией, которую Император походя снял, когда мы обыскивали кабинет.

Чтобы как-то успокоиться и отвлечься, я начала читать дальше и успела ещё четыре письма, они были куда длиннее, но не несли никакой полезной информации, по крайней мере, на первый взгляд. И продираться через них было очень тяжело, так что возилась я долго. Возможно, они зашифрованы, и я просто не усмотрела этот самый шифр, а возможно, речь и правда идёт лишь о бытовых вопросах, и тогда я напрасно трачу своё время. С другой стороны, а чем мне ещё заняться?

Я дочитывала об урожае и про падёж скота, когда в комнату вошёл Ашш-Ольгар, и воздух для меня моментально стал колючим и холодным. Он всё ещё зол. Торопливо опускаюсь на колено, «мой Господин» застревает где-то на полдороге, тщательно отгоняемые до этого мысли о предстоящей ночи отгонять больше некуда. Мне хочется сказать «не надо», но я молчу. Бесполезно это ведь. И жалко.

— Вставай, — холодно роняет Император Ашш, и я повинуюсь. Возможно, надо было всё-таки бежать? — Клятву! — требует он, и я послушно повторяю, что требуется, дивясь, что не так уж и много.

Но руки у меня всё равно дрожат. И хотела бы я сказать, что от чего-то другого, но скажу правду — страшно мне. Потому что «ляжешь под меня» всё ближе и реальнее.

Клятва сказана, Ашш молчит, и мне мерещится, что молчание это выжидательное. Так что я раздеваюсь. Быстро и отчаянно, и вот снова стою перед ним, совершенно обнажённая. Беззащитная.

Он смотрит. Сверху вниз и обратно. Делает какое-то движение, кажется, собирается прикоснуться, и я затравленно зажмуриваюсь, приказывая себе оставаться на месте. Несколько мучительных секунд ничего не происходит, а затем я слышу, как хлопает дверь, и решаюсь приоткрыть глаза.

Я одна в комнате. И, подождав зачем-то ещё пару минут и покрывшись мурашками, одеваюсь. Даже выглядываю в коридор. Императора там предсказуемо нет, зато мне мерещится призрачная фигура, и даже две, как тогда на балу дес Аблес. Но, наверняка, лишь мерещится. Вряд ли он стал бы меня так охранять.

Утро. А я всё так же одна, удивительно хорошо выспалась, и вчерашние страхи уже кажутся чуть менее жуткими, и хочется верить, что раз не случилось уже того «сегодня же», то и не случится в принципе. Очень хочется. Но как-то не очень верится.