Месть амазонки

— Потерпи, дружище. Скоро мы уедем из этого города. Вот только разберемся с этим проклятым колдуном и уедем. Наймемся охранять караваны и будем бродить по свету. Спрашиваешь, почему караваны? Спокойная жизнь. Не надо никого убивать на потеху толпе. Только в честном бою. Напали — защищайся. Делай свою работу, и все. Но сначала колдун. Это, у нас с тобой самое главное. Маленькая мерзавка заставила меня вспомнить прошлое. Она решила, что я убил Данату просто так. А ведь это была ее просьба. Просьба друга. Она не хотела жить рабыней, но и умирать от меча какого-нибудь слабака тоже. Мы были друзьями. Но ей этого не объяснишь. Она все сказала, вспомнив про ошейник. Но этого больше не будет. Никогда! — Круто развернувшись, воин вышел из конюшни.

Выбравшись из своего угла, Лин растерянно замерла, стоя посреди конюшни. Получалось, что она осудила, ничего не зная. А ведь не раз Верховная учила ее выяснить все до конца и только потом обвинять. Потоптавшись у входа в конюшню, она двинулась обратно. Молча, пройдя через зал, она поднялась к знакомой двери. Постояв и окончательно замерзнув, она нерешительно постучала.

— Войди, — услышала она знакомый голос и шагнула в комнату.

Гигант сидел на топчане, привалившись спиной к стене. Тарелки были убраны. На столе стоял кувшин, а в руке он сжимал оловянный кубок.

— Пришла еще что-нибудь добавить? — негромко спросил он.

— Нет. Я не хотела ссориться. Просто сорвалось. Извини. А кроме того, я не знаю, за кого просить Великую Мать, — тихо ответила Лин.

— О чем просить?

— Помочь в делах. Ты помог одной из ее дочерей, пусть она поможет тебе.

— Входи. Возьми одеяло и скинь этот мешок. Простынешь.

— Ты готов простить меня? — удивленно спросила девушка.

— Нет смысла злиться на человека, который не знает, о чем судит.

— Ты прав, я не была рабыней, не знаю, что такое гладиаторские казармы, но я могу понять, если ты расскажешь.

— Зачем тебе это? — чуть пожал воин могучими плечами.

— Чтобы знать.

— Спроси своих рабов, там, в своем королевстве.

— Не хочешь говорить?

— Это моя боль. Тебе она не нужна.

— Ладно, тогда хоть имя свое назови.

— Паланг.

— А что оно значит?

— Тигр.

— Откуда ты?

— Мое племя жило на юго-востоке, у моря. Сильные воины, ласковые жены, мудрые старики. Мы пасли скот, растили коней, ловили рыбу и добывали жемчуг, но однажды пришли воины из далекой страны и убили всех. Среди них был колдун. Он наслал сон на племя, и на рассвете они напали. Убили всех. Детей забрали в рабство. Мне тогда было десять лет. Больше нашего племени не существует. Я последний, кто смог выжить в этом аду. Нас потому и забрали, что в племени всегда были сильные воины. Много лет нас готовили, обучая биться любым оружием. Делая из детей убийц. Наш удел был только один — сражаться.

— Откуда ты знаешь, что больше никого нет? — спросила Лин, пораженная его рассказом.

— Все мальчишки, кто попал в гладиаторские казармы вместе со мной, погибли. Я был там. А на месте, где когда-то жил наш род, ничего не осталось. Только могилы. И все.

— Как же ты вырвался?

— Случилось землетрясение, все начало рушиться. Я нашел оружие и бежал.

— Сколько лет ты был там?

— Пятнадцать.

— Сколько же тебе сейчас?

— Тридцать два.

— И что ты делал все эти годы на воле?

— Убивал. Я нашел людей, которые вырезали мое племя, и убил всех.

— Кто они?

— Северные варвары, промышляющие набегами и разбоем.

— И ты убил всех?

— Да.

— И женщин?

— Всех. Остался только самый главный. Колдун. Я искал его по всему свету. Наконец узнал, что он живет в этом городе.

— А что потом?

— Не знаю. Долгих пятнадцать лет я жил только одним. Мечтой о мести. Кровь моего племени, требует своего долга. Я последний воин и должен свершить это.

— А если ты погибнешь?

— Этого не случится. Духи предков берегут меня. Я погибну только убив колдуна. Не пытайся что-то осмыслить или оспорить. Просто прими, как страшную сказку. Тебе этого не понять. Тебя не пытали каленым железом, не спускали шкуру плетью, не заставляли убивать друзей на арене. Ты не поймешь, — тихо ответил Паланг.

— Следы на спине… — растерянно спросила Лин.

— Да. Это плеть и железо. Я много раз пытался бежать. Меня держали, как зверя, в клетке. Все остальные могли ходить, гулять. Меня же не выпускали. Только тренировочный двор и арена. Даже женщин приводили в клетку.

— Но почему?

— Я был сильнейшим. На моих боях хозяин сделал себе огромное состояние. Дошло до того, что против меня не могли найти противников. Стали выпускать по нескольку бойцов за раз. Но я выжил. А потом стал ангелом смерти. Первым был хозяин. Пешком, с одним мечем, я вернулся на родину. Кровь рода вела меня. Там, на могилах моей семьи, я поклялся отомстить. В моей груди нет сердца. Только камень боли. — Паланг отвернулся, глядя в окно.

Лин, за время разговора успевшая скинуть мокрое платье и завернуться в одеяло, неожиданно шагнула к нему. Она сама не понимала, что руководило ею, но в груди вдруг шевельнулась острая жалость к этому могучему человеку, не видевшему в своей жизни ничего кроме боли и крови.

Забравшись на топчан, она встала на колени, оказавшись вровень с ним.