Месть Агонии

— Я знал, что ты не посмеешь отказать мне. К слову, я бы не стал настаивать если бы ты не приняла дар. Но я уверен, что ты распорядишься им со всей мудростью и сумеешь управлять моими детьми не хуже меня. Ты единственная, кому я мог бы доверить будущее того, что я так старательно создавал, — мужчина снова перешел на шепот и прикрыл веки. По-видимому, зрение отнимало слишком много сил. — А теперь к делу. С этого момента ты слишком важна, чтобы просто умирать. От тебя зависит будущее целой расы, значит когда ты решишь, что слишком устала от борьбы, тебе нужен будет приемник, которому ты передашь дар, причем не только свой, но и мой. Какая-то часть нас будет жить и в том, кого ты выберешь в новые перворожденные. Этот кто-то станет лидером, но лидерство не та вещь, которая может просто прийти- его нужно заслужить, следовательно душа этого разумного должна быть особенно сильна, воля непоколебима, а разум устойчив в достижении цели. Он не должен быть слишком кровожаден, он должен понимать свою ответственность, но при этом способен применить силу и пойти на жертвы. Мне найти такого разумного не удалось, но я не сомневаюсь, что это удастся тебе. Однако это еще не все. Нужно, так же найти и верного раба для будущего вожака. Тебе нужно найти или выбрать из уже сотворенных детей того, кто будет служить новой тебе безропотно и, если потребуется, убьет любого, отдаст все, что имеет и даже душу ради твоей воли. Многие дети просто не поймут твоего решения и захотят убить из мести нового перворожденного. А многие захотят завладеть властью, получить твою мощь. Вот поэтому и нужен твой самый верный раб, самый преданный из детей. Тот, кто и после твоего ухода будет соблюдать твою волю неукоснительно. Станет верным помощником для нового перворожденного. Признаюсь честно, что среди моих детей таких верных немного. Они не плохие и не хорошие, а просто импульсивные и жаждущие большего, чем имеют. Возможно, и среди твоих детей таких нет, значит придется искать такого разумного. А еще — мой тебе совет — не ищи нового среди вампиров, алчность и жажда чужих смертей сильно портит их умы, ищи среди других разумных. Надеюсь, что тебе повезет найти такого. Постарайся оставить ему наставления, может быть письмо, или нечто подобное. Не думаю, что тебе удасться с ним поговорить так же, как мне с тобой сейчас.

Вамп запоминала каждое слово друга и обещала себе, что еще не раз подумает над его словами. Хотя он и не говорил о своих советах, как о последней воле, но рыжая восприняла их именно так. Он желает, чтобы она ушла, не оставив на произвол судьбы множество сотворенных детей. Их раса отличалась сильной уязвимостью, в сравнении с другими. Вампиры были практически непобедимы, но только в том случае, если за их спинами стояли первородные вампиры. А если в каком-то из миров первородные погибали, то со временем погибали и их дети, так и не достигнув всех возможностей. Их просто истребляли люди или оборотни, пока в летописях не оставалось не строчки о вампирах. В некоторых мирах ночные властители становились трупоедами и раскапывали могилы, чтобы утолить жажду. Единственный шанс избежать деградации и истребления для расы вампиров — иметь в лидерах перворожденного. Обычно в одном мире их не больше десятка, но и этого хватало, чтобы раса процветала.

Марэна все это знала, возможно, даже лучше других, потому что сама была одной из перворожденных. Она знала и то, как действует ее сила на сородичей и собственных детей, а значит в наставлениях умирающего был смысл, более того, призыв к действию. Он оказался прав, уже сейчас вамп кристально ясно осознала, что и среди ее детей нет ни одного, кому бы она доверила сохранность нового перворожденного, его обучение и помощь в становлении, как лидера. А значит старый друг прав, снова, впрочем, как и всегда. Ей нужно искать преданное дитя и душу, достаточно сильную, чтобы вместить мощь ее естества и сути ее возлюбленного.

Антуан едва заметно дернулся всем телом и застонал. Рыжая вскинулась и поднялась на ноги.

— Мне больно! — прохрипел он, не разжимая челюстей.

Марэна наклонилась и поцеловала друга в лоб. Тот открыл глаз, а вамп одним рывком выдернула кол из его груди. Резкий, совершенно неестественный фонтан брызг окатил ее с головы до ног. Она наблюдала, как из широко распахнутого глаза друга исчезла жизнь, а влажный зрачок накрыла белесая пелена смертной тени. Крупные слезы лились сплошным потоком. Окаменевшие пальцы сжимали кол, от чего кожа ладони шипела и трескалась. Будь эта боль, хоть вполовину такой, какую она испытывала от ухода друга, то, возможно, и почувствовала бы, как обитая серебром осина выгрызает ее плоть. Но сейчас все муки всех преисподней не могли сравниться с тем страданием, что переживала рыдающая душа Изящной Агонии.