Месть Агонии

— Это хорошо, что ты поклялась, еще до того, как услышала мою просьбу. У меня нет сил на долгие уговоры. А клятва не даст тебе нарушить слово и сделать что-то поперек моих слов. Поэтому сейчас просто выслушай меня, а потом я расскажу тебе про уход. Марэна, я всегда любил тебя. Возможно с того самого момента, как увидел тебя в бою на той галере. Я помню закат и морской бриз, танцующий в твоих волосах, ты была так прекрасна в пляске крови и боли. Я был тебе верным другом, был возлюбленным и простым любовником, был врагом и был соратником. За все это время, за все времена, что мы прошли, кем я только не был для тебя, но всегда был где-то рядом. Мне жаль, что последние века наши тропки разошлись. Наверное, это единственное о чем я по-настоящему жалею сейчас. Прими мои извинения и прости за то, что вынуждаю тебя сделать, но такова моя воля и ты поклялась. — вампир замолчал, а Марэна напряглась ожидая худшего из всех возможных желаний. — Прими мой дар, мою жизнь и суть, Изящная Агония! — неожиданно четко, властно и громко приказал Антуан.

— Я…? — опешила вамп.

— Владей моим даром по праву, моя мечта! — перебил ее мужчина. — И знай, что я всегда любил тебя, возможно, это даже больше, чем просто любовь.

Вамп прикрыла глаза и до боли сжала зубы. Сейчас она отдала бы все на свете, чтобы только оказаться, как можно дальше от этого места, от умирающего друга и горячо любимого мужчины. И еще больше она отдала бы, чтобы никогда не исполнять его волю! Но слово, данное слово умирающему, были сильнее всех метаний стенающей души и никакие крики разума не имели смысла.

— Я приму твой дар, Незримый Демон Мрака! — гордо и величественно ответила она, задрав голову к потолку и стремясь унять рвущийся крик боли и отчаянья откуда-то из недр собственной сущности.

Вампир снова рассмеялся, только теперь это был его смех, настоящий. Не хрип и бульканье крови в легких, а настоящий смех того, кто веками наводил ужас на миллионы живых и еще больше мертвых. Смех того, про кого слагали легенды, даже сами вампиры. Смех, который заставлял Изящную Агонию трепетать в страхе и почтении. Единственный мужчина, которого она боялась и за которого могла легко умереть. Нет, она могла бы отдать свою жизнь за любого из своих детей, но ее вампиреныши лишь номинально были мужчинами. Для нее они всегда останутся детьми, а любая мать легко умрет за свое дитя. Но вот умереть за мужчину? Такое чувство вспыхивало в ней, только рядом с этим вампиром. Наслаждаясь внутренним трепетом, слушая его смех, вамп неожиданно четко и ясно осознала, что не просто будет скорбеть по нему, как по другу или любимому. Вместе с ним умрет и она сама, только ее смерть растянется на века, но пытка жизнью начинается уже сейчас. Вместе с его отравленной кровью из ее души стирались краски. Жизнь теряла свой лоск и неуловимую привлекательность. Без него, без простого понимания, что он просто где-то есть, пусть и не с ней, она больше не сможет жить. Она уже осталась у его ног в этом старом доме. Просто пока еще способна уйти, но уже мертва. А когда тело поймет это и рассыплется в пыль, пройдут века, но душа, или большая ее часть уйдет с ним в бездну небытия.