Месть

К чести Стелла, он, не колеблясь, просто вытащил пистолет и нацелил его в голову Виктора. Или, по крайней мере, хотел. Но Виктор обездвижил руку противника.

Стелл поморщился, борясь с невидимой хваткой вокруг пальцев. Но это была битва воли, а воля Виктора всегда будет сильнее.

Виктор поднял свою руку, повернул ее, и Стелл, как марионетка, повторил движения, пока пистолет не уперся в его собственную голову.

– Не должно так закончиться, – сказал Стелл.

– Дважды ты запирал меня в клетке, – сказал Виктор. – Я не собираюсь дожидаться третьего раза.

– А что тебе даст моя смерть? – огрызнулся Стелл. – Это не остановит ЭОН. Инициатива идет сверху и растет с каждым днем.

– Я знаю, – сказал Виктор, направляя палец Стелла к курку.

– Черт возьми, слушай. Если убьешь меня, сделаешь себя главным врагом ЭОН, их главной целью. Они никогда не перестанут охотиться за тобой.

Виктор мрачно улыбнулся.

– Я знаю.

Он сжал руку в кулак.

Огонь расколол комнату, рука Виктора упала, и тело директора тоже.

Виктор глубоко вздохнул, успокаиваясь.

А потом вытащил из кармана листок бумаги. Страница из потрепанной книжки, строки заштрихованы, за исключением четырех слов.

Поймай меня, если сможешь.

Виктор оставил дверь открытой.

Выйдя в темноту, он вытащил телефон из кармана.

Тот снова гудел, имя Сидни сияло белой полосой на черном фоне. Виктор выключил телефон и выбросил в ближайший мусорный бак.

А потом он поднял воротник и ушел.

II

После

За пределами Мерита

Сидни прижала телефон к уху, слушая, как гудки сменяются тишиной, автоматической голосовой почтой, длинным звуковым сигналом.

Было пятнадцать минут первого, и ни следа Виктора. Машина стояла в темноте прямо за знаком «Мерит, 23 мили». Митч напрягся на сиденье водителя, а Дол высунулся из заднего окна.

Сидни расхаживала по траве, затем попыталась позвонить Виктору в последний раз.

И попала прямо на голосовую почту.

Сидни повесила трубку, поймала себя на том, что собирается написать сообщение, но вспомнила, что у нее больше нет своего телефона. Что означало, что у Сидни больше не было номера Джун. И даже если бы был…

Сидни сунула телефон обратно в карман. Она услышала хлопок машины, тяжелые шаги Митча по траве.

– Эй, ребенок, – начал он. Его голос был таким нежным, словно он боялся сказать ей правду. Но Сид уже знала – Виктор не придет. Она уставилась на далекий горизонт, сунула руки в пальто, почувствовала кости своей сестры в одном кармане, пистолет в другом.

– Пора ехать, – сказала она, возвращаясь к машине.

Митч завел двигатель и снова выехал на шоссе. Дорога тянулась вперед, ровная и бесконечная, почти как поверхность замерзшего озера.

Сидни подавила желание снова оглянуться.

Виктор, может, и ушел, но нить все еще сплетала их жизни. Это привело Сидни к нему однажды и приведет еще раз.

Не важно, как долго или далеко ей придется идти.

Рано или поздно она найдет его.

Если у Сидни что-нибудь и было, так это время.

III

После

ЭОН

Хольц вздрогнул, но не от вида трупа на стальном столе, а от холода.

В складском помещении был ледник.

– Теперь не такой крутой, – пробормотала Бриггс, ее дыхание вырывалось облачками пара.

И это было правдой.

Лежа там, под холодным белым светом, Элиот Кардейл казался… юным. Весь его возраст таился в глазах, холодных, как у акулы. Но теперь они были закрыты, и Кардейл выглядел не как серийный убийца, а скорее как младший брат Хольца.

Хольц всегда задавался вопросом, где проходит грань между телом и трупом, где человек перестает быть собой – «им» или «ею» – и становится «этим». Элиот Кардейл все еще выглядел как человек, несмотря на мертвенно-бледную кожу и все еще блестящие пулевые ранения – маленькие темные круги с зубчатыми краями.

Никто не знал, как Хэверти смог сделать Эли человеком или, по крайней мере, смертным. Точно так же, как они не знали, кто стрелял в ЭO или убил бывшего ученого ЭОН – хотя все, казалось, предполагали, что это был Виктор Вейл.

– Хольц, – огрызнулась Бриггс. – Я тут задницу отмораживаю, а ты на труп любуешься.

– Извини, – сказал Хольц. – Просто думаю.

– Ну так перестань думать, – сказала она, – и помоги мне их загрузить.

Вместе они переместили труп Кардейла в хранилище, которое по сути представляло собой ряд глубоких ящиков в подвале комплекса ЭОН, предназначенных для бессрочного размещения останков погибших ЭО.

– Один есть, – сказала она, царапая заметки в своем буфере обмена, – еще один.

Глаза Хольца переместились на другое тело, которое терпеливо ждало на собственной стальной доске.

Рашер.

Хольц как можно дольше избегал смотреть на своего старого друга. Не только из-за огнестрельных ранений, которые яркими пятнами выделялись на старых шрамах, но и потому, что не мог поверить своим глазам – Доминик так много пережил. Они отслужили вместе четыре года и проработали здесь бок о бок еще три.

И все это время Хольц понятия не имел, что Рашер такое.

Риос всегда говорила им не делать предположений, что ЭО не утки – им не нужно ходить или говорить, или пахнуть, чтобы подпадать под описание.

Но все же.