Месть

Кемпбел не хотел говорить ничего, о чем мог потом пожалеть. Пока Лоренс не попросил его вступиться, он никогда не думал о том, каково предстать в роли Порядочного Человека, и не был уверен, что эта роль ему понравится. Но у Кемпбела дрожали колени при мысли о последствиях его статьи. Что ждет его, когда газета появится на прилавках? Диллис Фишер немедленно бросится в атаку, а если Лоренс и Кирстен подозревают, что Элен причастна к травле, организованной Диллис, они сочтут, что он тоже ведет двойную игру? Кемпбел понимал, что усомнившись в нем, они уберут сетку, натянутую внизу для страховки. Он пойдет по канату без страховки и не успеет оглянуться, как снова окажется в сточной канаве или еще того хуже. Однако, напомнил он себе, как только статья будет опубликована, у них исчезнут сомнения. Они поймут, что могут доверять ему, и что он делает все возможное, желая загладить свои грехи.

А как быть с Элен? Какое место отводится ей во всем этом? А что, если она в сговоре с Диллис Фишер? Едва эта ужасная мысль пришла Кемпбелу в голову, он резко отвернулся от Элен.

Боже! Он никогда всерьез не думал, что она имеет к этому какое-то отношение, но теперь…

Элен что-то говорила у него за спиной, но он не хотел ее слушать и прикасаться к ней. Однако его тянуло к Элен. Ему хотелось обнять ее.

Он обернулся к ней, и она замолчала.

— Дэрмот, — прошептала она. — Дэрмот, не смотри на меня так.

Кемпбел уставился на нее, пытаясь отыскать в ее встревоженном взгляде какое-нибудь подтверждение тому, что он ошибается. Элен выглядела усталой, растерянной, запутавшейся, злой и испуганной… Но он вспомнил, что она актриса и сердце его ожесточилось. Она умела казаться такой, какой хотела. Если бы Элен не солгала Кемпбелу, где была сегодня вечером, он сейчас обнял бы ее и успокоил. Но она солгала, и он боялся узнать причину этой лжи.

— Дэрмот, — попросила она, — скажи, что ты так не думаешь. Пожалуйста, не поступай со мной так же, как Кирстен, я не смогу этого пережить…

Когда она сделала движение в его сторону, Кемпбел протянул к ней руки, но когда Элен разрыдалась у него на плече и он стал рассеянно гладить ее волосы, его взгляд упал на брошюрку, засунутую в ее сумочку. Он узнал ее, потому что и у него была точно такая же. Их раздавали сегодня вечером в Артс-клубе. Может, Элен все-таки была там, а вдруг он просто ее не заметил? Он знал, что это не исключено, поскольку сегодня там было полно народу. Но даже обнимая ее, он понимал, что, как утопающий, хватается за соломинку.

— Можно, я останусь у тебя сегодня? — прошептала она так испуганно, что у него защемило сердце.

— Мы будем с тобой вдали от этого жестокого мира.

— Да, да, — согласился он. — Только мне нужно позвонить Лоренсу.

— Зачем? — спросила она, откинув назад голову и заглядывая ему в глаза.

— Нужно, — ответил он. — Статья, которую я написал о Кирстен, появится в газетах завтра.

— Ну и что?

— Ну и… — он молча прижался к ней лицом. Зачем ему звонить Лоренсу? Убедить его, что он не имеет отношения к сегодняшнему визиту Элен? Что это меняет? Лоренс, как и все, прочитает завтра утром газету и тогда сам убедится, что Кемпбел сдержал свое слово.

Тем не менее, час спустя, уверившись, что Элен заснула, он потихоньку выскользнул из спальни и позвонил. Он очень боялся этого, но хотел услышать от Лоренса, что произошло у них сегодня вечером. Он долго держал у уха трубку, но к телефону никто не подошел, поэтому Кемпбел вернулся в постель и покрепче прижал к себе Элен. Его непричастность к этому подтвердится, как только статья появится в газете. Хотел бы он, чтобы с такой же легкостью можно было доказать невиновность Элен и поверить этому.

ГЛАВА 32

Лоренс уставился на газету, оцепенев от изумления. Он с омерзением читал статью. Передернутые факты и клеветнические обвинения плыли у него перед глазами. Статья не имела ничего общего с тем, что они обсуждали с адвокатами. Это было так чудовищно, что трудно было бы придумать хуже. «Убийца ребенка борется за право опекунства» — возвещал заголовок в газетенке Диллис. Когда до Лоренса стал доходить весь ужас напечатанного, он пришел в такую ярость, какой не испытывал никогда в жизни. Кемпбел, убедивший их, что напечатает историю Кирстен под псевдонимом в газете «Эспресс», не только совершил предательство, переметнувшись на сторону Диллис, но сделал это самым гнусным образом.

«Шесть лет назад, — писал Кемпбел, — Кирстен Мередит хладнокровно убила — убила! — своего ребенка, чтобы отомстить бросившему ее любовнику, тому, кого теперь снова коварно завлекла в свои сети и который собирался вступить в борьбу с женой за право опекунства над четырехлетним сыном. Опекать своего ребенка он намерен совместно с женщиной, убившей свое первое дитя». В статье излагались все подробности аборта Кирстен, но это преподносилось как обдуманный поступок психопатки. У Лоренса сжалось сердце. Ему не верилось, что Кемпбел способен на такое.