Мессир Константин. Дом колдуна (СИ)

В памяти вдруг всплыла одна из немногочисленных коротких прогулок по городу — отец редко меня этим баловал, — когда мы с ним бродили по Летнему саду, и, вопреки своей обычной мрачности, в тот день он был в отличном настроении. Даже мороженое мне купил.

— Покажи всем фак, — вдруг сказал отец.

— А можно?

Вопрос был вполне логичен. Потому что дед, который забрал меня от него к себе и со всем рвением воспитывал во мне аристократа, твердил совсем другое.

— Смотри, — ухмыльнулся отец.

Следом он вскинул обе руки, загнул все пальцы на обеих, кроме средних, и повернулся, показывая всем вокруг сразу два фака. Гуляющих по саду в тот день было достаточно, и все, кто видел, нервно шарахнулись — будто это были не факи, а оружие.

— Если в любой ситуации, — довольно продолжил отец, — в каждый момент своей жизни ты не в состоянии показать всем, кто к тебя окружает фак, значит, ты недостаточно силен. Надо стремиться к тому, чтобы ты всегда мог это сделать. Вот я могу.

И еще раз показал фак. Парочка, проходившая мимо, чуть ли не в кусты отскочила. Из глубины аллеи вынырнул охранник, но, подумав, все-таки не рискнул подойти.

— А дедушка говорил, — заметил я, — что это неприлично.

— Тут нет твоего деда. Только я, — отрезал отец. — Что, покажешь? Или слабо?

Ну я и показал фак. Ему. За что тут же получил первоклассный подзатыльник.

— Понял? — пояснил он. — И не залупайся на тех, кто сильнее.

Видимо, и граблю этому жесту тоже научил он.

А потом этот жизненный урок я протестировал в элитной столичной гимназии, куда меня в воспитательных целях запихнул дед. Протестировал на каждом, кто хотел мне напакостить — а в этой благообразной богадельне желающих было много, ибо я все-таки был сыном колдуна и там об этом знали. В общем, каждому, кто ко мне подваливал не с мирными целями, я в ответ показывал фак. Понятно, чем это заканчивалось. Сколько благородных носов я свернул тогда — и не сосчитать. Не знаю, почему меня не отчислили — видимо, настолько боялись того самого колдуна, за родство с которым меня задирали дети. Потому что глупые дети еще могли нарываться на сына мессира Павловского, а вот умные взрослые уже старались не связываться.

Вот такой ценный урок от отца. Что-то он у меня сегодня из головы не выходит.

Еще немного пройдясь в глубину рядов, мы зашли в самую крупную лавку из всех, где точно не откажут, сославшись на непрофессионализм или высокую загрузку. Помимо ремесленных услуг, тут же продавали и скверну. Тянущиеся вдоль стен высокие полки казались аж черными из-за стоящих на них склянок, отсортированных по густоте содержимого и, соответственно, цене. Моя скверна, к слову, была здесь одной из самых дорогих. Ее даже продавали под вывеской “элитная”.

За прилавком сидела миловидная блондинка в синем служебном халатике с золотыми вышитыми буквами на груди — вероятно, инициалами хозяина лавки, поскольку такие же болтались и над входной вывеской. Местечко явно с претензией. Как раз то, что надо.

Девушка, едва завидев нас, расплылась в улыбке, аж сверкая ямочками на щеках.

— Что вы желаете, господа? — проворковала она.

Я уже привычно повторил, что желаю. Мне привычно подтвердили, что, конечно же, тут такое делают — в кратчайшие сроки и лучшего качества. Сообщили, как же мне повезло, что я обратился именно к ним, потому что они лучшие во всех рядах, и напоследок попросили показать мой гербовый знак. Я молча показал свою печатку, и от вида дерущихся собачек девицу перекосило так, будто они могли вцепиться ей в горло.

— Думаю, — она мигом перешла из дружелюбия в холод, — вам лучше уйти.

Ну из плюсов — тут хотя бы не юлят. Видимо, считают себя слишком большими и сильными.

— Но вы же сказали, что такое делаете, — заметил я, не сводя с нее глаз.

— Пожалуйста, уйдите, — еще холоднее произнесла блондинка.

— То есть вы вводите клиентов в заблуждение? Причины пояснить не изволите?

В этот момент за дверью за прилавком, ведущей в глубину лавки, раздались шаги, и к нам вышел пожилой мужчина в темно-синем пиджаке с таким же золотым вензелем на груди, явно услышавший обрывки разговора. Быстро, по-хозяйски оценив ситуацию, он повернулся к своей работнице.

— В чем дело? Что ты клиенту грубишь?

Девица тут же подскочила к нему и что-то прошептала. Его взгляд упал на мою печатку, и благожелательность, которую он поначалу демонстрировал, мгновенно сменилась на отстраненную враждебность.

— Покиньте лавку, пожалуйста, — мужчина сухо обратился ко мне.

— А в чем дело? — уточнил я. — Почему вы выставляете клиента?

Вместо ответа он выразительно положил обе руки на прилавок, показывая, что на пальцах. А там аж целых два перстня на одной и три на другой сверкали разноцветными камнями. Ну и что ты хочешь этим сказать? У меня дома коробка таких.

— Покиньте лавку, пожалуйста, — с нажимом повторил ее хозяин.