Мессия очищает диск

Показания достойного сянъигуна — против показаний Стального Хребта. Присовокупим протоколы допросов начальника уезда и главного казначея — этого должно хватить, чтобы убедить самого недоверчивого цензора.

Или нового Сына Неба.

Потому-то выездного следователя и не взяли ночью, вместе со всеми: если бы удалось захватить командующего гарнизоном, судья Бао был бы принцу ни к чему. Генерала казнили бы как мятежника, заткнув ему рот навсегда. Но командующий бежал, и принцу срочно понадобился противовес словам слишком хорошо известного даже в Столице Чи Шу-чжао.

И тогда опять же понятно, почему пытались арестовать друга Ланя: все в городе знали, что судья надолго уезжал вместе с даосом. А ну-ка, поприжать отшельничка, выбить из него письменное признание, что мятежник Бао ездил встречаться с заговорщиками по заданию начальника уезда! Тогда и на самого выездного следователя будет куда легче давить.

Но, опять же, промашечка вышла: ушёл даос, только гвардейцы Чжоу-вана его и видели!

Судья удовлетворённо усмехнулся.

Все известные ему факты выстраивались в стройную картину, и только одному маленькому, но досадному фактику не было в ней места.

Фактику по имени Сингэ Третий!

Чжоу-ван приказывает арестовать начальника уезда, главного казначея, генерала Чи Шу-чжао, судью — и сюцая Сингэ Третьего!

Опять же, аресты явно проводились в порядке важности задерживаемых лиц для принца Чжоу. Но когда выездного следователя бросили в камеру, сюцай уже был там!

Неужели Сингэ Третий важнее для Чжоу-вана, чем он, Бао Драконова Печать?!

Судье на мгновение стало даже немного обидно.

Почему сюцай оказался в камере раньше выездного следователя? Откуда Сингэ Третий узнал о болезни Сына Неба и предстоящей смене власти? Ведь город тогда ещё отнюдь не полнился слухами, как утверждал сюцай! И почему Сингэ Третий так настойчиво убеждает своего начальника признаваться во всём?

Ответ был очевиден: сюцай — провокатор!

Судья незаметно покосился на увлечённо разглагольствовавшего сюцая.

«Ну-ну, «утка», ты у меня покрякаешь!» — мрачно подумал выездной следователь, однако опускаться до придумывания планов мести сюцаю не стал, справедливо решив положиться в этом деле на волю случая.

В данный момент достойного сянъигуна значительно больше волновала собственная судьба.

Несомненно, его будут пытать. Что ж, придётся держаться.

Сколько?

«Не больше месяца», — прикинул судья.

В том, что Стальной Хребет уже начал действовать, судья Бао не сомневался.

4

— …А работает Недремлющее Око вот так: кладёте руку на этот квадрат — и видите Первую канцелярию, на этот — Вторую…

Судья внимательно слушал объяснения чёрта-лоча (старого знакомца Ли Иньбу) и старался ничего не пропустить.

Всего разноцветных квадратов, нарисованных прямо на чёрном столе чёртовых живописцев, было одиннадцать. Десять из них соответствовали десяти здешним канцеляриям, а в одиннадцатый разрешалось прямо пальцем вписать имя нужного человека или название местности — и требуемое изображение мигом появлялось в зрачке нарисованного глаза, который выездной следователь немедленно про себя обозвал Адским Оком.

Наконец Ли Иньбу решил, что высокоуважаемый сянъигун всё понял (в последнем судья отнюдь не был уверен), и поспешил удалиться; а судья Бао уселся за стол и принялся упражняться в пользовании новым приспособлением.

Для начала прошёлся по всем канцеляриям, внимательно всматриваясь в стеллажи со свитками, — но нет, руки пока не появлялись. Затем, просто из интереса, вписал в чистый квадрат имя Ли Иньбу — и Адское Око немедленно показало ему чёрта-лоча: сидит за столом и, высунув от усердия лопатообразный язык, заполняет какую-то бумагу.

Судья был вполне удовлетворён результатом и от нечего делать стал рассматривать само Око.

Наконец судья понял, что было странного в этом огромном глазе: он словно бы состоял из множества отдельных ячеек, как, к примеру, пчелиные соты или глаз стрекозы.

Словно по какому-то наитию выездной следователь схватил лежавшую рядом чудодейственную мухобойку из оленьего хвоста и махнул ею, пройдясь сразу по всем квадратам.

— Я так и знал! — констатировал судья, откидываясь на спинку кресла. Он был весьма доволен, что его догадка оказалась верной: в ячейках Ока высветились изображения всех десяти адских канцелярий одновременно!

Правда, картинки получились маленькими, и разобрать на них что-либо было затруднительно.

Манипулируя мухобойкой и ладонью свободной левой руки, судья Бао некоторое время занимался тем, что уменьшал и увеличивал количество картинок в Адском Оке, и наконец выяснил: нормальной видимости можно добиться, когда картинок не более пяти-шести. На этом он решил остановиться, попеременно вызывая канцелярии с первой по пятую и с шестой по десятую.

«Теперь-то уж злокозненные руки от меня не ускользнут!» — подумал судья.

Однако ещё один сектор чудесного глаза оставался незадействованным, и высокоуважаемый сянъигун задумался: что бы такое в него поместить?

Вдруг в памяти судьи всплыли слова чёрта-художника: «…Возможность наблюдать за любой частью Преисподней и её окрестностей…»