Мессия

Европейских колонистов-крестьян к войне готовили. Не как профессиональных воинов, конечно, но давать по два залпа в минуту с укреплённых позиций они были способны. К тому-же в лоб злобным горцам продолжали бить пушки, мушкеты и арбалеты. Когда, чудом выживший, Манко Капак скомандовал отступление, его отряд уже сократился на добрых две трети, а в тыл ему зашли тридцать драгун во главе с двумя рыцарями Святого престола, начинавшими воевать ещё в Святой земле. Едва увидев у себя за спиной три десятка четвероногих двухголовых монстров, свирепые дикари сразу попадали на землю и прекратили сопротивление, стоять на ногах остался только «сын бога Солнца и богини Луны», да и то ненадолго, один из рыцарей заплёл ему ноги кнутом, и волоком оттащил к регенту колонии.

– И где он сейчас? – поинтересовался Ле Брюн.

– В Панаме, Сир. Шесть сотен пленных в трудовой армии, строят каменную крепость в устье Колорадо, а их вождь сидит в крепости. милорд Каррагер назначил за него выкуп.

– Вот как? И большой выкуп?

– Тысячу шестьсот пятьдесят[84] фунтов золота.

– Солидно. А почему именно тысячу шестьсот пятьдесят?

– Точно не знаю. Вроде, он сам это предложил. Десять раз по столько, сколько весит, а потянул этот горский вождь на сто шестьдесят пять фунтов. Сир, корабля в тот момент в Панаме могло и так не оказаться. Он там сейчас всего на три дня задерживается. Погрузка недолгая… нет пока грузов, всё по мелочи…

– Могло и такое быть. – сухо кивнул Ле Брюн – Хорошо, что всё хорошо закончилось. Поставьте в церкви свечку и не забудьте отблагодарить графа Каррагера. Кстати, зачем у вас винджаммеры до сих пор ходят с пушками и артиллеристами? Случались нападения?

– Нет, не случались, но вы же не приказывали их разоружить, Сир.

– Не приказывал, я про них уже и думать забыл. Но вы-то ими командуете, неужели трудно было догадаться?

– Виноват, Сир.

– Виноваты, барон. Но на этот раз мы с вами оба виноваты. Распорядитесь разоружить два корабля в Бразилии и два в Панаме. Не нравятся мне дикие горцы, которые могут собирать отряды в две тысячи бойцов и выплачивать тысячу шестьсот пятьдесят фунтов золота выкупом за своего вождя. Значит, не такие уж они и дикие… Вы ещё не доложили, на что выменяли участок на правом берегу Гудзона.

– На триста бочек рома, Сир.

– Очень интересно. – усмехнулся адмирал, явно подражая Ричарду – Откуда у вас взялись триста бочек рома?

– Триста бочек нужно будет отдать за пять лет, Сир. По тридцать каждую весну и осень. Мы гоним по пятьдесят за полгода, так что проблема не столько в роме, сколько в самих бочках, их всем не хватает – и нам, и Панаме, и Бразилии. Хранить на берегу всё можно и в глиняных амфорах, но перевозить по морю в них очень неудобно. И крепить сложно, и входит их мало.

– Я в курсе, Милорд. И как вы решили эту проблему? Нашёлся специалист среди колонистов?

– К сожалению нет, Сир. По всей видимости, хорошим бондарям и в Европе живётся неплохо. Есть столяры и плотники, они пробуют, но получается пока не очень. Я договорился с аборигенами, что бочки они будут возвращать, поэтому понадобится их всего пятьдесят.

– А если не вернут, или вернут рассохшиеся?

– Это мы специально обговорили, Сир. Они предупреждены, что пустыми бочки оставлять нельзя, будут заполнять их водой. Всё что не вернут, получат вместо бочек в глиняных амфорах. Гончаров у нас хватает.

– Ну, хоть кого-то хватает, слава Всевышнему. В целом, я вами доволен, барон. Всего действительно не предусмотришь, мы пока слишком мало знаем о наших соседях, но вы, очевидно, удачливы, и это главное. Я привёз бунтовщиков из Саксонии. Разрешаю вам выбрать сотню человек, там в основном городские, поэтому, может, и бондари найдутся.

– Всего сто, Сир? Это считая семьи?

– Нет, семьи в придачу.

– Много их, Сир? Есть из кого выбирать?

– Много, Милорд. Больше полутора тысяч семей.

– Почему-же мне всего сто, Сир? А остальных куда, в Панаму?

– Нет, в Панаму тоже сто, как и в Бразилию. Остальные начнут осваивать западный берег. Так что вам не всего сто, а целых сто и право первого выбора. Отблагодарить меня можете хорошим обедом, барон, соскучился я по вкусу местной дичи.