Мессия

Сначала колонисты Ричардсбурга разбили союзное войско троих самых наглых «полевых командиров», усадив на кол единственного из них, выжившего в битве, а после захватили и их племенные стойбища. Скот и всё представляющее хоть какую-то ценность забрали себе, а стариков, женщин и детей передали вождям дружественных племён. Понятнее белые пришельцы, после этой акции, для местных не стали, но попробовать их второй раз «на слабо», никто больше не решался, всем хватало и более лёгкой добычи на севере и западе. Белых стали сравнивать со слоном, который мог бы вытаптывать в день по прайду львов, но вместо этого мирно кушает травку, пока его не разозлят.

Пустоты в природе не бывает, поэтому места откочевавших племён, заняли дикие звери. Слонов, носорогов и буйволов привлекали сельскохозяйственные угодья колонистов, львов, леопардов и гиен их беззащитный домашний скот, а всяческих обезьян возможность пакостить и находиться в центре внимания. Чем-то похожи были обезьяны на людей, тут Чарльзу Дарвину в проницательности не откажешь. Похожи. Только, по мнению Ричарда, не обезьяна эволюционировала в человека, а наоборот, совсем одичавшие люди со временем стали обезьянами. Впрочем, это были никому не интересные среди современников размышления, а вот помочь колонистам отбиться от зверья будет не лишним. И с точки зрения экономических интересов Принципата, и в плане укрепления среди колонистов мысли, что в одиночку, без поддержки Центра, им тут не выжить, и повеселиться на такой охоте очень хотелось. Это же даже не охота будет, а настоящая война. Всё равно, побывать в Южной Африке и не посетить главные кладовые Принципата было невозможно, слишком много было сюда вложено времени, денег и людей. Да, отдача уже шла полной мерой, но ограничиваться сухими цифрами отчётов, Ричард не хотел. Его взгляд, оценивающий ситуацию не только с точки зрения главы Принципата, но и как человека из двадцать первого века, мог подметить то, что пока недоступно местным.

С кораблей вояж-эскадры сняли всех воинов: оруженосцев и пажей Принцепса, его личную охрану и шесть сотен преторианцев, вооружённых огнестрелом. Ружья преторианцев хоть и не были нарезными, но это были уже далеко не мушкеты. Одноствольные переломки, заряжаемые унитарным патроном из вощёного картона, с бронзовым донцем, они были похожи на охотничьи, из конца девятнадцатого, двадцатого и двадцать первого века другой истории, отличаясь разве что более дубовым исполнением, и возможностью крепления под стволом штыка, размером с римский гладий. Быстрая перезарядка, бездымный порох и пули Майера полудюймового калибра, а, главное, огромный опыт бойцов, позволял сотне стрелков остановить даже скоординированную атаку стада слонов, если бы слоны до неё додумались. Не додумаются, конечно, но отряд всё равно поделили на сотни-центурии, так им было привычнее. От лошадей, преторианцы, тогда ещё легионеры, кавалеры знака Ордена Героев на колодке, категорически отказались ещё на этапе формирования подразделения. «Ещё и лошадь на себе тащить? Не бросишь ведь, даже если заболеет, за неё же деньги плачены. Так что спасибо, но лучше не надо».

Каждому отряду придавалась пара местных охотников-проводников и рота негров из трудармии. Хоть и малый обоз, но тащить с собой придётся, да и трофеи забрать будет совсем не лишним. Слоновая кость ценились в Южной Африке почти на вес золота, что и понятно. Это золото валяется прямо под ногами, а слона ещё попробуй убей, потом отпили у него бивни и дотащи их до купца. Вообще геноцид животных не планировался, только отстрел самых агрессивных самцов, после этого, остальные сами откочуют подальше от опасности, исключение делалось только для гиен и обезьян, вот их предписывалось уничтожить побольше. Чем больше, тем лучше. Для них были даже разработаны специальные патроны, с девятью (приблизительно шестиграммовыми) картечинами, вместо пули. Нет, разрабатывались они, конечно, не для охоты на обезьян и гиен, а для противодействия разведовательным дозорам кочевников, почти бездоспешных, а потому быстрых и очень маневренных, гораздо более проворных, чем гиены и обезьяны, поэтому там, где у кочевника ещё были шансы, у глупых животных их не было совсем. Одним выстрелом цепляло двух, а то и трёх особей, а уж если стреляла целая центурия, даже самую большую стаю кончало на счёт раз. Хорошо хоть здесь не Европа, с трупами можно было не возиться, падальщики и насекомые даже слона за неделю обглодают до белых костей.

Впрочем, одного из африканских слонов, Ричард запланировал чучелом в музей. Того самого, которого убьёт он лично. Носороги в Африке были помельче, чем в Индии, львов убивать не хотелось, гиены и обезьяны места в музее не заслуживали, зато слоны здесь были что надо.