Месяц на море

– Ты придуриваешься?! – рассердилась Софья. – Ты не знаешь, как уходят от мужа? Или от жены?

– Постой, зачем ты на меня злишься? – Колесников почувствовал, что его отпустило.

«Слава богу, проблем гораздо меньше, чем я думал. И морально-этических почти нет. В конце концов, это их семья и я даже не имею права вмешиваться!» – почти радостно подумал Колесников. Но тут же пришла другая, уже противная мысль: «Теперь она будет жить здесь. А как встречаться? Далеко же. И потом, когда она была с мужем, я мог быть спокоен. Куда она вечером или ночью пойдет. И возвращаться он ей всегда велел не поздно. Но теперь она живет одна. И с ее страстью к сексу, с ее темпераментом… Разве я могу быть уверенным в ней? Со мной она сошлась быстро».

– Слушай, я очень расстроена. Не тем, что ушла от мужа, а тем, что пришлось вынести скандал. Хотя каждый их нас понимал, что это вопрос времени. Поэтому я и не хотела сегодня встречаться с тобой. Мне хотелось переехать, навести порядок в этом новом доме, в вещах, в себе.

– Но почему ты не сказала, что ищешь квартиру? Ведь это дело не одного дня! Значит, ты все скрывала от меня! Я для тебя не имею никакого значения! Ни я, ни мое мнение! Ты за моей спиной решала проблемы, которые касаются нас обоих…

– Сергей Мефодьевич, ты белены объелся, – рассмеялась Софья. – С какой стати мой развод касается тебя? И правильно ли я понимаю, что ты отговариваешь меня уходить от мужа? – усмехнулась Софья.

– Я тебя люблю, и меня касается все! – Голос Колесникова взметнулся к потолку. В минуты возмущения или душевного волнения Сергей Мефодьевич начинал говорить фальцетом.

Софья укоризненно на него посмотрела.

– Как же ты не чувствуешь, что можно говорить, а чего нельзя? Я только не понимаю, это душевная глухота или плохое воспитание!

– Ну куда нам?! Куда нам, лаптям, до городских штучек. Это же вы у нас тонкой душевной организации! – Колесников закусил удила. – И таким особам кажется нормальным, что женщина ищет квартиру и ничего не говорит об этом мужчине. Ты, наверное, уже ночевала в этой квартире?

– Я только сегодня ключи взяла у хозяйки. Поэтому и спешила сюда. Чтобы не опоздать на встречу с ней.

Колесников замолчал, словно в уме сопоставлял факты и то, что услышал от Софьи.

– И все же… И все же это все очень странно! – опять начал он возмущаться. – Очень странно. Ты мужу тоже ничего не сказала? Ты с ним вообще разговаривала? Он знает, что ты ушла от него? Или это только в твоей голове?

– Еще немного, и я тебя попрошу уехать, – тихо сказала Софья, – ты говоришь очевидные гадости. И подозреваешь меня непонятно в чем. Между тем отлично знаешь, что проблемы в моей семье начались давно. Задолго до тебя.

Колесников стоял перед ней. У него на душе было погано. Он понимал, что ведет себя некрасиво, но ничего поделать не мог: остановиться было сложно, не отпускала мысль, что его обводят вокруг пальца.

«Нае…ют ведь, нае…ют! Но где? В чем? – думал он, не стесняясь своей грубости. – Всего один день, а чего я только не передумал! Беременность – господи, дурак-то я какой! Новая квартира, развод с мужем! Мне очень интересно, как давно она этой хатой пользуется! Могла бы мне сказать. Нет же, ко мне приходила, трахались мы у меня. А это место берегла для кого-то другого. Вон какая обстановочка! Не чета моей «пенсионерской» – комод, диван-книжка… нет, конечно, у меня ремонт современный, и чисто, и бытовая техника… но тут даже стильно!»

Казалось, Колесникова больше всего задело именно это – некая гламурность новой квартиры Софьи.

– И все же… – Сергей Мефодьевич постарался говорить спокойно, – из-за чего ты уехала от мужа? Может, он тебя… так сказать… застукал с кем-то?! Соня, ты женщина общительная…

– Сергей, еще одно слово… – Соня почти плакала.

Колесников замолчал, но в голове крутились все те же мысли: «Ну, запасной аэродром. Для таких самостоятельных, как она, это нормально. Деловые встречи, так сказать. Она же ловкая, а значит, хитрая. Я мог даже ничего не замечать. А она… Вон даже Колю-сторожа охмурила. Спрашивается, зачем он ей нужен? А просто так. Такая у нее натура!»

Колесников чувствовал, что не может совладать со собой.

– Так, мне некогда. Я поехал. У меня полно дел. Будет время, – тут он как-то мерзко хихикнул, – позвони.

– Я тебя не поняла? – Софья встала. – Ты что, уходишь? Уезжаешь?

– Да, я же говорю, у меня дела в академии. Да и отвлекать тебя не хочу.

– От чего? От чего отвлекать? – растерялась Софья.

– От чего? – Колесников уже стоял в дверях. – От твоей личной жизни. От твоих недомолвок, секретов, странных квартир, неизвестно для чего снятых. Кажется, так естественно прийти и рассказать человеку обо всем. Остаться у меня. И вообще, сказать, что отношения с мужем очень плохие, что вы на грани развода.

– Я не привыкла делиться таким. Это проблемы, с которыми человек должен сам справляться.

Колесников уже взялся за ручку двери, но вдруг оглянулся и с чувством произнес:

– Я терпеть не могу двойной игры. Я считаю, что все и всегда надо говорить. А ты… ты могла тут… я не знаю… ты такая…