Месяц на море

– Сережа! Все хорошо! Все замечательно! Не надо прилетать. Вернее, надо, но… не надо.

Колесников расхохотался:

– С вами все ясно. Идите спать. И помните, я очень близко. Как в другом районе.

– Хорошо. Я пойду спать. И буду помнить.

– Все. – Колесников отключился.

Чуть позже, умываясь и рассматривая себя в зеркале, Александра подумала: «Запишусь-ка я к эндокринологу. С чего это меня на истерики потянуло?» А когда взбивала подушку, она хмыкнула: «Удивительно! Позвонил, успокоил, предложил приехать и спасти. А “целую” на прощание не сказал!»

* * *

На кафедре воцарилось спокойствие. Титова перестала будоражить студентов, Лушников извинился перед ней за несдержанность. Впрочем, его слова так прозвучали, что у Аси, слышавшей это, екнуло сердце. «Господи, что же Евгений Петрович такой ехидный. Опять скандал будет!» – подумала она. Но Юна Ильинична расплылась в улыбке и даже показалась в этот момент очень симпатичной.

– Женечка, да все бывает! Все на этом свете бывает, – великодушно сказала она и потрепала Лушникова по плечу. Удалилась на лекцию она царственно.

– Это ж надо, не разозлилась! – сказал Лушников с удивлением.

Ася рассмеялась:

– Значит, расчет на это все же был?! Ах вы коварный человек!

Лушников сделал удивленное лицо: мол, не понимает, о чем это Ася говорит.

Архипова приходила на работу в прекрасном настроении. Она села на диету. Диета выражалась в том, что до трех часов дня Александра ела все подряд, а после трех – только овощи. Вес она не сбрасывала, но ей казалось, что это дело времени.

Полякова от души стебалась над подругой:

– Ты сама посуди: важно общее количество калорий и количество потраченной энергии. А вот это стремление перетасовать углеводы, жиры и белки – это полная ерунда.

Иногда Леля звонила и спрашивала:

– Ну, ты по-прежнему ешь часто и помногу?

Архипову было сложно вывести из себя – Сергей Мефодьевич звонил ей два или даже три раза в день. Говорили они обо всем, обменивались музыкой, песнями, слали друг другу мемы и всякую ерунду, которой так богат Интернет. Засыпала Александра под рассказы Колесникова про неугомонного Колмановича и про то, что Сергей Мефодьевич будет готовить себе на завтрак. Иногда она его спрашивала про погоду, но тут беседы не получалось.

– Господи, да какая у нас погода?! Как эту сырость можно назвать погодой!

Архипова смеялась и начинала рассказывать про золотую осень Таврического, Фонтанку летом и Сестрорецк зимой.

– Как прекрасны эти места! – убеждала она Колесникова. Тот бурчал. Вечерами они говорили долго, прощались коротко – односложно. И опять Сергей Мефодьевич не говорил ничего ласкового – ни «обнимаю», ни «целую».

Архипова старалась об этом не думать.

В тот день было очень тепло. Наступил май, уже зазеленели деревья, и гуляющие с детьми бабушки и дедушки прятались в тени. Архипова улизнула на минуту, чтобы купить себе кефир. По дороге из магазина решила, что сядет на скамеечку и выпьет его. «Все равно уже обеденный перерыв. Я же не хожу в столовую, там очередь всегда», – подумала она. Пристроилась с краю, наблюдая, как мальчик лет пяти играл с машинкой. Его бабушка сидела рядом.

– Что, на воздух потянуло? Тошно на работе? – улыбнулась бабушка, глядя, как Архипова отпила кефир из бутылки.

– Не то слово, – кивнула та.

– Заведите себе внука. Будет вам и фитнес, и диета, и свежий воздух.

– Да прям, – усомнилась с улыбкой Александра.

– Сами посудите. Сейчас только два часа дня. А я уже съездила с ним в бассейн, потом мы прошли пешком от Воробьевых гор, сейчас дышим свежим воздухом, перекусили салатом и курицей, дальше у нас отдых, а после – опять прогулка.

– А как насчет чтения, музыки, театров…

– Кто мешает? Родители у ребенка все же есть! Кстати, кофе попить – в любое время. Ребенок знает, как себя вести. Музеи теперь тоже стали пускать детей младшего возраста. Я в некоторых вообще не была раньше, а вот с внуком сходила.

– Это здорово! – Архипова с подозрением оглядела бабушку. Та была моложавой, средней комплекции, одета модно, но без кокетства.

– Вы просто реклама бабушек! – сказала Александра.

– Ну, я действительно ощущаю себя прекрасно.

– А мне еще работать и работать. Вопрос о внуках не стоит, – Архипова заглянула в пустую бутылочку из-под кефира.

– Ой, извините, как же я оплошала. Вы молодая женщина, а я вам про то, как хорошо бабушкой быть!

– Ну, теоретически я могла бы уже нянчить внуков. Но…

– Поняла вас. Мои тоже медлили, а вот теперь еще одного ждем!

– Это прекрасно, – произнесла Александра дежурную фразу и откланялась.

Как только она отошла подальше, позвонила Леле:

– Ты представляешь, мне сейчас рекламировали, как здорово иметь внуков.

– Кто себе такое позволил?

– Бабушка. На скамеечке. Занудная такая тетка. Знаешь, вроде в джинсах, но на попе они висят. Вроде в кроссовках модных, но лучше бы туфли носила. На шее пошлый шарфик – в журнале где-то увидела и поняла, что можно. А что шарфик «стеклянный», из голимой синтетики – это дешевка, ей не объяснили.

– Погоди, ты чего такая злая? – удивилась Полякова.

– Меня принять за бабку! – Архипова даже захлебнулась.