Месяц на море

Когда на кухне была разложена раскладушка и расстелено белье, Колесников понял, что выглядит все по-дурацки. Ужин на столе, взбитая подушка и аккуратно разложенное одеяло рядом. «Господи, то ли общежитие, то ли купе поезда дальнего следования!» – чертыхнулся он про себя. Немного подумав, он попрятал все в холодильник. И уже собрался было лечь, как сообразил, что спать на раскладушке на кухне в пустой квартире не менее глупо, чем спать при накрытом столе на кухне. Сергей Мефодьевич опять подскочил, сгреб постельное белье в охапку и поволок это все в комнату. Там он опять все застелил, взбил нужным образом подушку и как следует встряхнул одело. Правда, лег не сразу, он увидел на полу книжку, которую читала Архипова. «О, “Анна Каренина”, столько споров из-за измены. И правильно, что она так страдала. Не надо было обманывать близких!» – листая маленький томик и останавливаясь на некоторых абзацах, думал он. Неожиданно его увлекло чтение – казалось, он подглядывает не за героями Толстого, а за Архиповой. Читая, он представлял, что думала она, что она чувствовала. И это делало ее исчезновение нереальным. Колесников читал, хмыкал, переворачивал страницу за страницей…

Очнулся он от громкого хлопка. Сергей Мефодьевич подскочил, его бросило в жар, он в панике стал засовывать ноги в тапочки. И только тогда понял, что заснул. Заснул с книжкой в руке, а во сне ему что-то такое привиделось, что напугало и разбудило. Колесников прислушался – было тихо. Улица спала, дом спал. Двор был пуст, из окна доносился аромат роз. Цветы, нагретые солнцем, теперь отдавали свое главное богатство. Сергей Мефодьевич постоял, сделал несколько шагов в сторону двери, а потом вернулся в комнату, посмотрел в телефон и… заплакал.

Мужские слезы бывают разные. Они бывают теми самыми «скупыми», о которых писали классики, они бывают обильными, о которых мало кто догадывается, они бывают истеричными – вроде бы слезы, а вроде бы проклятия. Колесникова одолевали последние. Он бился головой о подушку и проклинал тот час, когда затеял этот совместный отпуск. Он проклинал тот вечер, когда попросил телефон у скучающей в кафе Архиповой. Он ругал себя последними словами за то, что сознательно опоздал к знакомым Александры. Ошибок было так много, что он даже не представлял, как будет из этого выпутываться. Исчезновение Архиповой казалось не решением этих проблем, не тем узлом, который разрубился сам по себе, а еще одной трагедией. Сергей Мефодьевич видел, что ни одного звонка не было – Александра за весь вечер не позвонила ни разу. И теперь он не знал, что думать. От его храбрости ничего не осталось – он больше не придумывал диалоги, не спорил мысленно с ней. Не насмехался над ее привычками и возможным возвращением. Ему было страшно, поскольку теперь было уже не до ссор и распрей. Женщина не вернулась домой, и не было от нее ни одной весточки.

Колесников бросил биться головой и стал набирать ее номер. «Дурак! Отчего я раньше не позвонил ей!» – бормотал он и с замиранием сердца слушал гудки вызова. Ему никто не ответил. Он набирал ее телефон снова и снова. Потом поставил на автодозвон. Результата не было. Сергей Мефодьевич уже собрался звонить в полицию, но что-то его в последний момент остановило. «Что я скажу? Что я скажу? Поссорились? И она уехала, ушла… Нет. Посмеются надо мной… Но ведь ее нет… Что же делать?!» – Колесников пометался по дому, потом позвонил соседу Николаю. О котором он так презрительно отзывался и с которым после покупки квартиры почти не общался…

Шли гудки, но никто не отзывался. Колесников сжал зубы и набирал телефон снова и снова. Особенно его разозлил голос робота: «Мы продолжаем дозваниваться до абонента». Дурной женский голос повторял это с идиотской интонацией. «Сука!» – выругался Сергей Мефодьевич, имея в виду исключительно робота. Наконец раздался сонный голос:

– Убью, если предложишь стоматологические услуги…

– Что?! – опешил Колесников.

– Черт, ты! – Сосед Николай проснулся. – Понимаешь, они за моду взяли звонить теперь по ночам.

– Кто?

– Уроды со своими услугами.

– А, – отозвался Колесников, а потом сказал: – Александра пропала.

– Как? Как пропала? – сосед сразу проснулся. – Как пропала? С пляжа не пришла?

– Да нет, – поморщился Колесников…

– Зайду сейчас к тебе, – сказал Николай и повесил трубку.

Сергей Мефодьевич поспешил к двери.

– Ну, рассказывай, – Николай появился через минут семь, – рассказывай. Как это случилось? Ты уже в полицию звонил?

– Нет, не звонил…

– С ума сошел?

– Там трое суток надо ждать, тогда они заявление принимают.

– Но обратиться все равно надо. Пусть откажут, но тебя запомнят, будут понимать, что ты волнуешься, что от тебя не отделаться…

– Думаешь? – с сомнением произнес Колесников. – Дело в том, что мы поругались…

– Ах так? – Николай с интересом посмотрел на соседа. – Из-за чего?

– Долго рассказывать, – недовольно ответил Сергей Мефодьевич, – но ничего такого, чтобы сбегать из дома. Или не возвращаться.

– Знаешь, это у кого как. Кому-то в морду дашь, а он назад приползет, а на кого посмотришь косо – обида до гроба.