Мертвый угол

Слакогуз запретил брать домашних животных: в бомбоубежище для всех не хватит места, прежде всего — воздуха, а главное, шерсть у животных, может быть, уже радиоактивная, ведь многие из них были на улице, когда случилась катастрофа, взрыв на атомной… Теперь-то Климов понимал, что это был спектакль, большая ложь и больше ничего. Он даже стукнул кулаком по камню, за которым примостился. Блеф! От постоянного вранья вое превратились в идиотов. Сказали, что тревога, все поверили. Хотя, как не поверить? В Чернобыле ведь было тоже самое… еще и хуже: три дня не говорили людям, что они уже облучены и продолжают облучаться, хватать бэры и рентгены… Тоже ложь… Куда ни кинешь — ложь. В итоге — мрак: никто никому не верит и в результате каждый остается в дураках. Ежеминутно, ежечасно, ежедневно.

На крыше шахтоуправления четыре человека устанавливали пулемет. Зенитную четырехстволку. Явно снятую с какого-то противолодочного катера или эсминца.

Это уже было непонятно.

Климов все-таки надеялся, что жителей свезут под землю, запрут в бомбоубежище, возможно, под каким-нибудь предлогом отберут все золото и деньги, потом выскребут дома, все городские кассы, магазины, погрузят все на трейлеры, в фургоны и часа через три, ну, максимум, семь-восемь, банда исчезнет, распылится, заметет следы, ляжет на дно… Оказывается, не тут-то было. Устраиваются всерьез.

Один из пулеметчиков сел на турель, припал к прицелу, покрутился, поводил стволами, показал другим, что все о'кей, и можно задать жару.

«Готовятся к налету сверху. Значит, чистить будут основательно. Если не что-нибудь другое», — сказал сам себе Климов и стал отыскивать в бинокль двор рудника.

То, что задумал Климов, нужно было сделать чисто. Чтоб все прошло без сучка и задоринки.

Подогреваемый мыслью о том, что Петр тоже где-то в городе, а не в загоне, хотя весь городок напоминал сейчас загон, тупик, отрезанный от мира, затерявшийся в одной из горных складок, Климов стал спускаться со скалы, почувствовав не то что задоринку — задиринку почувствовав в себе, мальчишечью драчливость.

Желание поозоровать.

Отсиживаться он не собирался.

При спуске он еще раз посмотрел на городок в бинокль, теперь увидел лишь базарчик, угол поликлиники, дом Федора, проулок, спуск центральной улицы и перекресток. На перекрестке двое с автоматами стояли у вишневых «Жигулей», курили и поглядывали по сторонам.

«Еще один пост», — отметил Климов.

Многовато.

Задаваться вопросом, сколько же всего в городе бандитов, он не стал — лишние думки, сейчас важнее было знать, где он найдет химические реактивы, йод и кислоту? Желательно синильную.

Спуститься со скалы, спрятать бинокль в кабине «Беларуся» и пробраться к школе ему удалось за двадцать семь минут. Почти рекорд. Обойдя пристройку, Климов осторожно тронул дверь. Прислушался. Школа была закрыта, в ней никого не было. Чтоб долго не маячить на крыльце, он вынул из пиджачного кармана ключ-универсал, который есть у каждого администратора любой гостиницы, не говоря уже об уважающих себя ворах и честных сыщиках, свободно вставил его в скважину замка, легонько повернул… один, два оборота… оглянулся, толкнул дверь — она открылась. Все, как и должно быть, как учили.

Вестибюль был пуст и гулок.

Никого.

Просто прекрасно.

Кабинет химии располагался на втором этаже, но реактивов, нужных Климову, в нем было мало. Слишком мало для его задумки. Надо было где-то раздобыть еще. Хотя бы столько.

В поисках нужных веществ Климов спустился в подвал, обшарил в нем все закоулки, благо, обнаружил лампу- переноску в закутке завхоза, покопался в ящике военрука, нашел немного тесный для себя противогаз, в исправном состоянии, с подсумком, прихватил с собой; добрался до складского помещения, подергал дверь, сорвал замок, вошел. Мерзкая тварь с глазами-бусинками кинулась бежать, довольно лихо спрыгнув с низкой полки. Раз — и нету.

Климов посветил лампой.

Пыль, паутина, копоть.

Когда-то он здесь помогал завхозу, наводил порядок, выскребал, сметал, вытаскивал и делал стеллажи. Вознаграждением за труд стала гитара, списанная двести лет назад, но все еще валявшаяся на складе. Климов починил ей гриф, проклеил корпус, залакировал, натянул струны…

Гитары давно нет, а склад еще стоит.

В рундуке химического кабинета было все, что он искал. И даже больше. За исключением… но это он найдет в аптеке. Там должно быть.

Осторожно смешав красный фосфор с бертолетовой солью, он нарезал бумаги, сделал около десятка взрыв- пакетов, напоминающих аптечные, в которых продаются порошки. От кашля или живота. Затем взял склянку с перекисью бария, флакон с притертой пробкой, в котором находился алюминий: пыль, напоминающая тальк, но только с блеском чистого металла, выудил из рундука желтую банку с окисью железа — «сочинил» термит. Испытанное средство. Если нужно что прожечь, как автогеном.

Осмотрелся.

Вроде, все.

Пока.

Сложил все приготовленное в угол рундука, захлопнул крышкой. Сверху на нее поставил связку книг, обглоданных, должно быть, крысой. Или всем ее семейством, или всей ее родней… Вот еще мерзость!

От отвращения он даже сплюнул.

— Тьфу!