Мертвая зона<br />(Повести)

— Драпают по степи. Троих убили. Трофеи — два мотоцикла, три немецких автомата, для начала неплохо.

— А наши потери?

— Четверо ранены, ты пятый… Встать можешь? Дай-ка посмотрю.

Сергеев поднялся, прихрамывая сделал несколько шагов, обрадованно проговорил:

— Кость вроде не задета.

Почувствовал, как сразу намокли от крови брюки.

Комов тут же принялся его перевязывать, стянул ногу жгутом, заложив на рану индивидуальные пакеты, Сергеева и свой, туго бинтуя бедро и колено.

— Надо, пока не поздно, отходить, — сказал он. — Отогнали мы всего лишь разведку, вот-вот могут нагрянуть основные силы.

Спешно перевязали и погрузили раненых, настелив сена в кузов одной из машин. Не теряя времени, выехали обратно в Серафимович… Предстояло в считанные часы, остающиеся до вторжения врага, заниматься тяжелым и кропотливым делом эвакуацией, а это означало — не только спасать людей и ценности, но и уничтожать все то, что нельзя было увезти. Серафимович оставляли врагу, а это совсем рядом со Сталинградом. Немцы подступали уже к самому городу…

Глава 9 НА СТАЛЬНЫХ ПУТЯХ

Отошла в прошлое разведка хутора Горбатовского, которая стала для Сергеева первым боевым крещением. С приближением фронта новые заботы и дела навалились на управление внутренних дел, требуя неотложных действии. Рана Сергеева затягивалась, хотя давала о себе знать: ходил он с палкой, прихрамывая, но от госпиталя отказался и уже через неделю вернулся на службу, приступил к исполнению обязанностей.

В эту ночь они дежурили с Фалиновым на железнодорожной станции и вокзале, а ночь выдалась нелегкая, прибавила тревог и забот.

Еще с вечера прибыл эшелон эвакуированных, а о ними на станции появились и уголовники, готовые поживиться за счет несчастья других. До последнего времени чекистам и милиции было немало хлопот не только от диверсантов, но и от бандитов и мародеров, но с приближением фронта этой братии поубавилось: стоило усилиться бомбежкам и обстрелам, как урки подались в Среднюю Азию и Казахстан. Остались лишь самые отчаянные, кому «и черт не брат»…

Вокзал и станция — еще одна болевая точка города. Сергееву были хорошо известны все тяготы, какие приходилось преодолевать железнодорожникам.

Через Сталинград все шли и шли эшелоны на восток со станками и оборудованием заводов, фабрик, хлебом и углем. Все прибывали десятками тысяч эвакуированные. Угля для паровозов не хватало. На путях скопилось огромное количество людей и грузов, что само по себе могло обернуться непоправимой бедой.

Ремонтные бригады переводили паровозы с твердого топлива на жидкое, работали круглосуточно, в три смены, восстанавливали пути после бомбежки, чинили подвижной состав. И хотя сейчас гигантское скопление поездов на станции, забитой эшелонами, понемногу рассасывалось, людей становилось ее меньше, и дежурства здесь по-прежнему были самыми трудными.

Делами дороги занимался сам первый секретарь обкома Чуянов. Порядок и охрану обеспечивала большая группа чекистов и сотрудников управления НКВД, в их числе старший оперуполномоченный Сергеев. Кроме охраны грузов и поддержания порядка на станции доставляли продукты эвакуированным, вылавливали вражеских лазутчиков, уголовников, привлекая для этой работы бойцов истребительных батальонов.

Перед армейским формированием — 10-й дивизией НКВД — стояла невыносимо трудная задача — задержать немецкие войска, не пускать их к городу, пока не закрепятся на новых рубежах отступающие под ударами врага части Красной Армии.

Впечатления сегодняшней ночи не давали покоя Сергееву. Люди, как в первые дни войны, ехали в чем выскочили из домов. Мало кто успел прихватить кое-какие вещи, а если взяли что — не всегда самое необходимое… Пришлось повозиться ему с больными стариками, оставшимися без родных и близких, с ребятней детсада, прибывшего в полном составе. Потом привезли двух раненых мальчуганов, которых отправил с оперативной машиной в ближайший госпиталь.

Сергеев был на перроне, когда где-то на дальних путях станции раздались винтовочные и пистолетные выстрелы.

Вместе с двумя дежурившими по вокзалу оперативниками он бросился в лабиринт эшелонов, стоявших и двигавшихся на рельсах, сходившихся и расходившихся у стрелок и убегавших в ночную тьму.

Где запрыгивая на тормозные площадки, а где пролезая под вагонами, обдирая руки о шлак и щебенку балласта путей, наконец выскочили к какому-то щербатому и дырявому забору, возле которого громоздились сложенные в штабель старые шпалы.

Снова метрах в пятидесяти впереди грохнул винтовочный выстрел. Сергеев крикнул во всю силу легких:

— Прекратить огонь! Милиция!..

Наступила мгновенная тишина, затем послышался молодой напряженный голос:

— Один человек ко мне, остальные на месте!

«Какой-то хорошо проинструктированный часовой, — подумал Сергеев. — Отвечает по уставу караульной службы: „Разводящий, ко мне, остальные на месте!“».

— Я старший лейтенант милиции Сергеев, — крикнул он. — Отзовитесь, где вы?

— Идите вдоль эшелона с металлоломом!