Мертвая зона<br />(Повести)

Так же, но гораздо боязливее озирался и угольщик Ашир. По черным рукам и темному лицу можно было судить о его профессии.

Ковешников тут же узнал обоих, но решил ничего пока не говорить Лаллыкхану и Амангельды.

Гости из прикордонья, прибывшие с лейтенантом Сергеевым, спустились к воде освежиться. К ним присоединился молодой солдат в панаме и рубахе защитного цвета — водитель машины.

— Слушай, Ёшка, скажи, дорогой, сплю я или не сплю? — вполголоса проговорил Амангельды. — Знаешь, кто приехал к нам с твоим другом Аширом?

— Догадываюсь, — ответил Ковешников. — Мне ли его не знать, когда до сих пор, как вспомню, что было в ауле Карагач, затылок болит… А ты, Лаллыкхан, что нам скажешь?

— Сам не видишь? — ответил Лаллыкхан. — Верный пес Алибека Баба-Бегенч! Если бы не с лейтенантом приехал, я бы сейчас его к стенке поставил!

— Это ты верно говоришь, — подтвердил Ковешников. — Ну и что мы теперь будем делать? Что докладывать генералу? Алибек Тангры-Берды завтра приезжает в Ашхабад. Сегодня у нас в ауле Чули Баба-Бегенч. Две ветки от одного корня. Какой вывод мы должны делать?

— Баба-Бегенч тоже откажется, — заметил Амангельды. — Скажет: «Никакой я не Баба-Бегенч, а мистер Смит…»

— Откажется или не откажется — неважно: мы то их знаем! Главное — приехали в наши края в одно время, хоть и с разных сторон. А это неспроста!

Ашир и Баба-Бегенч освежились в арыке, в сопровождении лейтенанта Сергеева поднялись по откосу и вскоре вышли из зеленых зарослей. Амангельды и Лаллыкхан отправились встречать гостей. Ковешников, решив до времени не показываться и понаблюдать, отступил в тень деревьев.

Четверо аксакалов с невозмутимыми лицами приветствовали друг друга, негромко задавая взаимные, предусмотренные ритуалом вопросы.

Невысокого роста, тщедушный Ашир, с черными от угля руками и темным от беспощадного солнца и дыма лицом, явно превозмогая боль в пояснице, держался робко и старался отступить за спину своего спутника. Зато Баба-Бегенч, казалось, ничему не удивился и вел себя так, будто пришел в гости если не к друзьям, то к хорошим знакомым.

К наблюдавшему всю эту картину из зарослей туранги Ковешникову подошел Сергеев, намереваясь доложить о прибытии. Яков Григорьевич жестом остановил его.

— Ну вот и собрали «совет старейшин», а дальше что? — вполголоса сказал он. — Более нелепую компанию и не придумаешь… Тот, высокий, которого ты привез, — в прошлом соучастник Алибека Тангры-Берды — Сэмюэля Брауна! Случайно ли такое совпадение?

— Не думаю… — отозвался лейтенант. — А маленький и худой?

— Наш друг и союзник из прикордонного города — угольщик Ашир. Трудно объяснить, почему они оказались в одной компании. Понаблюдай со стороны, как поведут себя наши гости, когда увидят меня…

— Есть.

Сергеев вернулся к приехавшим, Ковешников остался в тени ив и осокорей.

Сдержанно поздоровавшись с Амангельды и Лаллыкханом, Ашир и Баба-Бегенч сотворили краткую молитву, проведя ладонями по лицу, оглаживая бороды, вверяя свою судьбу аллаху.

Наступила пауза. Ковешников видел: Амангельды не знает, то ли приглашать гостей к столу, то ли бежать звонить на погранпост, чтобы приехали и забрали бывшего калтамана Баба-Бегенча. Он с нетерпением посматривал на свою лесополосу: скоро ли оттуда выйдет Ковешников и выручит его?

Выждав, когда молитвенный ритуал завершился, Яков Григорьевич вышел из зарослей.

— Ай би-и-и-и!.. Кара-Куш!.. — с удивлением протянул Баба-Бегенч. — А я думаю, с кем это молодой военный начальник в туранге разговаривает?

Приложив руку к груди, Баба-Бегенч почтительно склонил голову, с достоинством произнес:

— Салям алейкум, кары-капитан! Да будет мир тебе и твоей семье!

— Коп-коп салям! — ответил Ковешников.

— Ай, Баба-Бегенч! Давно ты у нас не был! — не выдержал Лаллыкхан. — Какой тебе кары-капитан? Яков Григорьевич давно уже кары-майор!

— Прости, Кара-Куш, — поняв свою оплошность, сказал Баба-Бегенч. — Ни я, ни вот Ашир этого не знали! И сейчас глазам своим не верю: где Гаудан, а где аул Чули? Как ты здесь оказался, джан, кары-майор?

— А ты вроде и не рад меня видеть? — усмехнулся Ковешников.

— Очень рад! Вот и Ашир тоже рад!

Видно было, что появление Ковешникова у Амангельды немало озадачило гостей.

Баба-Бегенч незаметно подтолкнул своего спутника, явно намереваясь переключить на него внимание присутствующих.

— Ну что молчишь, яш-улы? — спросил Ковешников, обращаясь к Аширу. — С тобой мы тоже лет двадцать не видались. Вон уж совсем белый стал, только руки от угля черные. Да и у меня голова уже босая. Расскажи, как живешь, с чего это к нам в гости надумал?

— Все скажу, начальник, только не торопи. Шел к вам, молился аллаху: «О великий аллах, пошли нам хоть одного знакомого человека!» Аллах услышал мою молитву: послал господина Ковешникова!

— Ай, Ашир, Ашир! Раньше ты меня господином не называл, — заметил Яков Григорьевич. — Давай и сейчас по-простому! У нас господ нет.