У Воронцова не было ни готовых ответов на эти вопросы, ни даже их вариантов. Приходилось думать, что в своем отряде, тем более на участке заставы Муртомаа, главная ответственность ляжет на капитана Гребенюка и на него, замполита, лейтенанта Воронцова. Алексей улавливал то, о чем ему не говорили ни Амангельды, ни Ковешников, ни начальник войск округа, но что, логически рассуждая, нетрудно было понять.
Преступники шли по трупам для достижения своей пока что не известной цели, привлекая для реализации своих замыслов только очень хорошо знакомых им людей. Тот, ради сохранности которого все это делалось, не желал рисковать. А это значило, что нанести нелегальный визит в нашу страну собирался не только весьма серьезный враг, но и близкий Аббасу-Кули человек.
Итак, вопрос: что думал верблюд Марли, когда у него зачесался живот, — в принципе решался в допустимом приближении к психологии Марли. Что думает сейчас Аббас-Кули, который с какой-то непростой, вполне определенной задачей летит в пассажирском лайнере вслед за майором Ковешниковым и лейтенантом Воронцовым, догадаться все-таки можно. Думает он, как обеспечить безопасность своего какого-то весьма важного «хозяина». Но вот, что думает сам «хозяин», где и как он пойдет через границу, попробуй узнай…
Глава 6
ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ОДИН
Перелет с юго-востока страны на северо-запад сместил все представления о времени.
Из Ашхабада Ковешников и Воронцов вылетели весной, а здесь — это видно было даже ночью из иллюминаторов самолета — еще царствовала зима, от которой Алексей успел отвыкнуть всего за несколько дней.
Поля и леса были покрыты голубоватыми в лунном свете снегами, и лишь южные склоны холмов кое-где угадывались темными проталинами, словно кто-то там, внизу, расстелил на косогорах черно-пегие коровьи шкуры.
При ясном свете луны видно было, что Балтийское море на многие километры от берега еще крепко держали в ледяном панцире мартовские морозы. Лишь у горизонта свинцовой стеной темнела открытая вода.
Точно так же, как с площадки вышки своей заставы, стоящей на высоком обрыве, ощущал Алексей эту полосу тяжелой свинцовой воды, как живое, враждебное, внимательно наблюдающее за ним и всем участком заставы существо. Именно оттуда, с темнеющего вдали горизонта, должен прийти неизвестный «хозяин» Аббаса-Кули.
Переодевшись в самолете в зимнюю форму тех же технарей, оба, и Воронцов и Ковешников, едва успели сойти с трапа Як-42, как диктор объявил о прибытии авиалайнера из Ашхабада, на котором летел Аббас-Кули и сопровождавшая его «семья» с ковром и чемоданами.
Пришлось срочно отправляться к самолету в сопровождении встретившего их «механика Семена» — обыкновенного невысокого и не слишком заметного человека в замасленном комбинезоне и вязаной шапочке с помпоном.
«Семен» попросил Воронцова и Ковешникова показать удостоверения личности, показал свое, коротко объяснил, что, как только они здесь освободятся, должны будут пойти в депутатскую комнату.
Ни Ковешников, ни тем более Воронцов «механику Семену» вопросов не задавали, понимали — каждый делает свое дело.
Перед Ковешниковым начальник войск поставил предельно простую задачу: они с Воронцовым должны убедиться, что Аббас-Кули благополучно долетел, никуда не девался, чувствует себя спокойно и ни в коем случае не подозревает, что его «повели». Если же он что-либо заподозрил — действовать «по обстоятельствам». Какие это могут быть «обстоятельства»?
После южного среднеазиатского тепла морозец довольно-таки ощутимо пощипывал лицо. Воронцов сунул руки в карманы комбинезона и с удовлетворением обнаружил там припасенные кем-то перчатки.
Майор и Алексей при ярком электрическом свете, будто заправские механики, осматривали шасси самолета, разглядывали заклепки на плоскостях, когда наконец-то подали трап и стали выходить пассажиры.
Сначала Воронцов испугался, не увидев среди них человека в темных очках, бежевом пальто и бежевой шляпе. С удивлением услышал реплику Ковешникова:
— Вот этот…
Но трапу спускался рослый худощавый человек весьма солидного возраста в меховой ондатровой шапке, в японской куртке с ондатровым воротником.
Лишь всмотревшись, Алексей с трудом узнал в нем старого знакомого, Аббаса-Кули, за которым гнались они от границы до ашхабадского аэропорта. Еще одно переодевание не обмануло майора Ковешникова.
«Механик Семен» дал знак, и в аэродромный автобус, который подали к прибывшему самолету, вслед за Аббасом-Кули вошли несколько пассажиров с портфелями, небольшими саквояжами.
Воронцов едва удержался, чтобы не схватить майора Ковешникова за рукав: на трапе самолета появился высокий человек, одетый точно так же, как был одет Аббас-Кули в ашхабадском аэропорту.
— За этим тоже надо присмотреть. Видать, еще один пособник, но наверняка лицо второстепенное, — сказал майор Ковешников «Семену».
— Спасибо, товарищи, и до свидания, — ответил ему механик. — Вас ждет в депутатской комнате представитель штаба отряда майор Фомичев.