Мерцание во тьме

Я слышу негромкий стук и поднимаю взгляд над ноутбуком — на меня из-за приоткрытой двери смотрит Мелисса. На ней майка и шорты, волосы завязаны в узел над головой, на плече спортивная сумка. Полседьмого утра, небо за окном кабинета только-только стало из черного делаться синим. Когда проснешься утром раньше всех остальных, в этом заключается какое-то особое одиночество — единственная чашка кофе, пустое шоссе, безлюдный офис, где ты сама включаешь свет. Я была так поглощена изображением Обри, так оглушена абсолютной тишиной, что даже не заметила прихода Мелиссы.

— Доброе утро, — улыбаюсь я и машу ей рукой, чтобы она заходила. — Раненько ты сегодня.

— И вы тоже не поздно. — Она проходит в кабинет, закрывает за собой дверь и утирает со лба струйку пота. — У вас сегодня ранняя консультация?

Я вижу у нее на лице панику, страх, что она неправильно прочла расписание и вот теперь заявилась в рабочее время в одежде для спортзала. Я трясу головой.

— Нет, просто пытаюсь разгрести кое-какие завалы. Всю прошлую неделю… сама знаешь. Не до того было.

— Верно, как и мне.

На самом деле я просто не в состоянии оставаться с Патриком в одном доме ни минутой дольше, чем необходимо. Там, в лодке, чуть покачиваясь на воде и глядя издалека на «Кипарисовое ранчо», я наконец позволила себе испугаться. Не просто подозревать, но бояться. Бояться человека, который сидел совсем близко от меня, достаточно близко, чтобы дотянуться до моей шеи. Бояться жить под одной крышей с чудовищем — которое пряталось на самом видном месте, подобно скользящему по водной глади аллигатору. Подобно моему отцу двадцать лет назад. Теперь мою совесть грызли не только ожерелье, недоверие Купера, мамино предупреждение, но еще и это. Связь со мной еще одной мертвой девочки — со мной и с Патриком. И точно так же, как я хранила от Патрика свои секреты, в этот миг я твердо осознала, что и он прячет от меня свои. Купер прав — мы друг друга не знаем. Мы обручены и собираемся пожениться. Мы живем под одной крышей, спим в одной постели. Но мы с этим человеком чужие друг другу. Я его не знаю. И не знаю, на что он способен.

— Голова разболелась, — сказала я ему тогда, и не то чтобы напрямую солгала. На меня волнами накатывала тошнота, пока я смотрела на отдаленное здание, на пустые кресла, которые словно раскачивали призрачные ноги. Я гадала, было ли тогда на Обри ожерелье, то самое, которое сейчас спрятано где-то у меня дома. — Давай вернемся?

Патрик у меня за спиной ничего не ответил, и я спросила себя, о чем он сейчас думает. Зачем он вообще меня сюда привез? Посмотреть, как я отреагирую? Для него это часть забавы — поманить меня правдой, но так, чтобы я не смогла дотянуться? Или он меня предупреждает? Знает ли он, что я знаю? Я вспомнила про разговор с Аароном, как он предположил, что «Кипарисовое кладбище» может иметь какое-то особое значение. Я могла бы и раньше догадаться. Впервые я увидела Обри на «Кипарисовом ранчо», а тело ее нашли на «Кипарисовом кладбище». Сначала я не обратила внимания — для наших мест название совершенно обычное, — но после того, как тело Лэйси обнаружилось рядом с моим офисом, это уже не похоже на совпадение. Слишком уж все точно рассчитано, чтобы оказаться случайностью. Патрик что, хотел, чтобы я узнала Обри, когда ее найдут? Или у него достаточно самоуверенности, чтобы показать мне очередную деталь головоломки и ожидать при этом, что уже начавшую формироваться картинку я так и не увижу?

— Патрик?

— Да, конечно. — Голос негромкий, обиженный. — Конечно, давай вернемся. Хло, с тобой все в порядке?

Я кивнула и заставила себя отвести глаза от дома, чтобы взглянуть на что-нибудь еще. На что угодно еще. В молчании мы подгребли обратно к машине и отправились домой. Патрик с плотно сжатыми губами не отрывал глаз от дороги, а я, упершись головой в боковое стекло, массировала себе виски. Когда мы подъехали к дому, я что-то пробормотала насчет поспать, удалилась в спальню, заперла дверь и улеглась в кровать.

— …Слушай, Мел, — я поднимаю глаза на ассистентку. — Можно задать тебе вопрос? Про ту вечеринку?

— Конечно. — Улыбнувшись мне, она присаживается напротив.

— Патрик в котором часу туда приехал?

Она прикусывает изнутри щеку и задумывается.

— Если честно, немногим раньше тебя. Первыми там были мы с Купером и Шэннон. Патрик задержался на работе, так что это мы всех остальных впустили, а он минут за двадцать перед тобой подъехал.