Мерцающие

– Они нас не заметили.

– Заметили, – возразила Мерси. – Идем.

Я вслед за ней спустился по шаткой лесенке и обошел трейлер. Трава была гуще, чем мне показалось, и жестче. Высокая трава и низкие зеленые кустики. Когда мы приблизились, старик поднял голову. Заговорил со старухой на испанском. Она бегло, без любопытства, глянула на нас и вернулась к своей газете. Я посмотрел, чем занимался старик. Его узловатые пыльцы, напрягаясь, тянули мех, отходивший как туго натянутый свитер. Старик свежевал зайца. Перед ним лежал большой мясницкий нож.

Кроме ножа, на столе были еще два зайца. Один лежал плашмя, второй сидел в клетке. Не кролики – на вид дикие зайцы. Маленькие беговые механизмы, длинноногие, с узкими длинными телами.

Из трех зверьков один лишился шкурки и жизни, но два еще дышали, красновато-бурый мех вздрагивал. Тот, что был ближе к старику, раздувал ноздри.

Старик взял нож и срезал шкуру с передней лапы. Мех свободно отстал.

Эти двое могли быть мужем и женой – или родственниками. Старик выглядел старше, более продубленным. На его носу теснилось созвездие старческих пятен.

– Викерс здесь? – спросил я.

Он не поднял взгляда от работы, просто махнул окровавленной рукой. Только тогда я увидел тропинку.

Мы прошли по ней по склону и нашли Викерс у прудика, собравшегося в ложбине между холмами. У воды было прохладнее.

– Добрались, значит, – сказала она, подняв на нас светло-зеленые глаза.

Выглядела она ужасно. Опрятная прежде одежда в лохмотьях, в крови. Волосы запеклись колтунами. В руке она сжимала что-то темное и красное: что – я не разобрал.

Мерси упала рядом с ней на колени.

– Ты ранена.

Викерс словно не слышала.

– Без Хеннинга, – заметила она. – Он, значит, мертв.

Это не было вопросом.

Мерси кивнула.

Викерс прикрыла глаза, склонила голову. А когда подняла лицо, ее взгляд обратился ко мне.

– Теперь вам вдвоем справляться, – сказала она.

– И с тобой, – добавила Мерси.

Викерс мотнула головой. Хотела улыбнуться, но на ее окровавленном лице получилось что-то жуткое.

– Меня тоже можно списать. – Она села прямо, поморщилась от боли. Закашлялась в пропитанный кровью рукав. – Ищейки бегают быстро. Адские бестии. Как вы ушли?

– По приливным равнинам, – объяснил я. – Повезло.

Она снова кивнула, раскрыла ладонь – в ней лежала заячья лапка, вымазанная красным. Викерс перехватила мой взгляд.

– Подарок. Сказали, на счастье. – Она улыбнулась. – Хотя зайцу не повезло. Ты не думаешь, что за всякую удачу надо платить?

– Мы сами создаем себе удачу, – возразил я.

Викерс снова попыталась улыбнуться.

– Чистая правда. Создаем. – Она кивнула на трейлер, у которого стоял теперь старик. – Вот он и создает.

Нож отрубил зайцу лапу.

Викерс протянула ко мне ладонь с кусочком меха. С невысохшей кровью.

– Ну, – поторопила она, – бери. Либо ты заяц, либо у тебя его лапка.

Я взял. Она была тяжелее, чем выглядела.

– Ну-ка, помогите встать, – распорядилась Викерс. – Хватит мне тут валяться.

* * *

Мы с Мерси подняли ее на ноги, и Викерс заковыляла к вершине холма.

– Хорошее место, – сказала она, указывая на тень под коренастым деревом. Мы опустили ее наземь, Мерси села рядом. Трава, высокая и жесткая, тем не менее клонилась под ветром.

До стариков отсюда было двадцать ярдов. Мужчина все занимался зайцем. Еще удар ножа – и он скинул тушку в пятигалонное ведро, стоявшее у него под ногами. Утер тыльной стороной ладони лоб, и под линией волос осталась кровавая полоса.

– Ты тяжело ранена? – спросила Мерси.

– Достаточно тяжело, – ответила Викерс. Она отвела полу пиджака. Блуза под ним была вся в крови. Страшная рана. Я разглядел под порванной кожей белую кость ребра. Викерс опять закашлялась, и на подбородок пролилась свежая кровь. – Уже не просто тяжело.

– Мы отвезем тебя в больницу.

– Думаю, слишком поздно. – Она покачала головой.

Старик в двадцати ярдах от нас положил на стол второго зайца, распластал его перед собой. Мех подергивался, ноздри раздувались, но зверек не пытался бежать. В его больших круглых глазах не было страха. Поглаживая его одной рукой, старик другой поднял нож.

– Все мы видим то, что хотим увидеть, – заговорила Викерс, глядя на старика. – Видит ли животное нож мясника? Зачем ему это видеть? Он мог бы сейчас сбежать и до конца жизни рассказывать о чудесном спасении. Из этого рассказа могла бы вырасти легенда. Миф о жестоком боге с ножом в руке.

– Давай мы хоть под крышу тебя заберем, – перебила Мерси.

– Мне здесь хорошо, – ответила Викерс.

Старик с силой опустил нож – он воткнулся не в зайца, а в дерево.

Зверек дрогнул усиками. Он словно подобрался, натянулся как лук, напряг мускулы – и вдруг выстрелил, выбросив себя со стола одним мощным прыжком. Уже на бегу коснулся земли, перескочил куст и скрылся.

Мясницкий нож поблескивал в голом, выбеленном солнцем столе. Старик смотрел вслед зайцу.

– Что-то берешь, что-то отдаешь взамен, – говорила Викерс. – Может быть, завтра он попадется охотнику, но сегодня он унес лапы и чудесную историю. – Она обернулась к нам. – А что до меня, моя удача иссякла.

Я присмотрелся к ней. Бледное, восковое лицо. Поверхностное дыхание.