Мерлин

— Да, господин, с той ночи, когда Драконья звезда возвестила, что он стал королем, — отвечал посланец.

Итак, Утер, ты все же меня послушал. Да, ему это подходит: Утер Пендрагон. Что ж, ладно, мой трудный друг. Что еще ты усвоил в ту ночь?

Посланцы беспокойно переглядывались.

— Разделите мою трапезу, — предложил я, — а затем расскажете о своем поручении.

Они взглянули на меня с подозрением.

— Не бойтесь, — молвил я. — Вам предлагают гостеприимство — не отказывайтесь.

— Мы и впрямь голодны, — признался один.

— Так входите и ешьте. — Я повернулся к крыльцу, и они с опа­ской двинулись за мной. Дивный Народ всегда изумляет прочих лю­дей, и в этом есть своя выгода.

— Так зачем вы меня искали? — спросил я, когда мы принялись за хлеб и сыр.

— Не знаем, господин.

— Вам должно быть известно, что делает ваш повелитель. Зачем он послал вас?

— Нам велено разыскать тебя, больше мы ничего не знаем. Много воинов отправились на поиски в разные стороны, — отвечал посланец, словно последнее утверждение подкрепляло истинность его слов.

Я взглянул на второго, который еще ни разу не раскрыл рта.

— А ты что об этом знаешь? Отвечай быстро, потому что я не по­еду с вами, если не услышу настоящей причины. Говори!

— Утеру нужна твоя помощь, чтобы жениться! — к собственному изумлению выпалил посланец. Эту тайну он не должен был раскры­вать.

Конечно, дело в Игерне! Но я-то тут при чем? Игерна вольна выхо­дить замуж, Утер тоже не нуждается в моем одобрении. Однако он не стал бы посылать за мной, если б мог без этого обойтись. Тут у меня не было ни малейших сомнений.

— Что случилось? — спросил я у смущенного посланца. — Давай, выкладывай. Вреда от этого не будет. Хуже может получиться, если ты о чем-нибудь умолчишь.

— Это все Горлас и его друзья — Дунаут, Моркант и Коледак. Они затворились в Тинтагиле и плели измену. Утер застал их врасплох и вызвал на бой. У них там только дружина Горласа, и они, не желая быть перебитыми, отказываются выйти.

— Они засели в крепости Горласа, — вставил другой. Теперь и его прорвало. — Утер не может туда войти, а они не хотят выходить на­ружу.

Я все понял. Утер и впрямь застал королей врасплох. Он поспел, пока они сидели и замышляли измену. Не рассчитывая, что на них на­падут, они взяли только свиту, и теперь у них нет ни людей, ни ору­жия, чтобы встретить противника в чистом поле.

Такой поворот событий поставил Горласа в неразрешимое положе­ние. Человек его склада не предает друзей, и никакая сила на земле не заставит упрямого западного вождя нарушить законы гостеприим­ства. Однако защищать мятежных владык — значит явить непокор­ность Верховному королю, которому Горлас поклялся в верности.

Я мог вообразить, какие муки терзают Горласа. А Утер, чья ярость с каждым днем нарастает, винит именно его.

И при этом Утер не может взять крепость приступом. Что его удер­живает? Игерна. В крепости его любовь. Он не может повести войну

против отца невесты, рискуя навсегда утратить ее расположение. Не может он и отступить, позволив изменникам уйти безнаказанно.

И вот, не зная, что делать, он призывает меня. Что ж, Утер, мой молодой король — такой упрямый, так легко поддающийся гневу, — не зря тебя назвали Главным Драконом.

Наверное, я мог бы позлорадствовать, что Утер не сумел без меня обойтись. На самом деле я испытывал лишь безграничную усталость. Мне казалось, что все труды ради возвышения Аврелия пошли пра­хом и что помощь Утеру тоже обернется ничем.

Я давно решил, что Утер — не тот Верховный король, который мне нужен. Не ему создавать Летнее Царство. Значит, надо искать ко­го-то еще.

Однако сейчас он Верховный король, и, что бы ни думали власто­любивые царьки вроде Морканта и Дунаута (если они вообще могут думать), он не глуп и не ленив. У него острый ум военачальника и уме­ние повелевать. Все это очень нужно Британии. Если на то пошло, са­мый его сан заслуживает почета и уважения.

Я чувствовал, что ничем хорошим это не кончится. Разумеется, надо поддержать Утера — в этом я не усомнился ни на миг. Однако в то же время надо попытаться спасти то, что еще удастся, как ни мало на это надежды.

Пеллеас даже больше меня сомневался в успехе.

— Почему не позволить Утеру разнести их в мелкие клочья? — спросил он, пока мы спешно собирались в Тинтагиль. (У него не было ни малейших сомнений в том, кто выйдет победителем.) — По-моему, Дунаут и его друзья сами накликали на себя беду. Пусть ответят за из­мену.

— Ты забыл про Игерну, — отвечал я. — Уверен, Утер про нее помнит.

Да, Утер не забыл про Игерну. Более того, он едва ли был в силах думать о чем-нибудь, кроме нее.

К тому времени как мы достигли расселины перед крепостью Горласа, оскал на лице Утера мог напугать огрызающегося пса. Его советники и предводители дружин старались держаться подальше, чтобы не угодить под горячую руку.

При моем появлении взволнованный шепот пробежал по рядам во­инов. Во взглядах людей, уставших от долгой осады и королевского гнева, читалось облегчение.

— Теперь что-нибудь сдвинется, — говорили они. — Мерлин при­был! Чародей среди нас.