Мерлин

— Может быть, мне это неинтересно.

Он снова рассмеялся, словно желая завоевать мое расположение. Однако смеялся он, как и улыбался, — одними губами.

— Да ладно, наверняка тебе любопытно. Говорят, что ты — король эльфов и фей. Что ты неуязвимый воитель.

— Говорят ли, что я безумен?

— А ты безумен?

— Да.

— Безумец не говорил бы так связно, — заверил он. — Может быть, ты просто разыгрываешь безумие.

— Зачем человеку разыгрывать то, что ему ненавистно больше всего на свете?

— Наверное, чтобы притвориться безумным, — задумчиво ответил путник.

— Что само по себе безумие, не правда ли?

Незнакомец вновь рассмеялся, и я внезапно почувствовал, что звук этот приводит меня в бешенство.

— Говори прямо, — произнес я с вызовом, — чего тебе от меня надо?

Он вновь улыбнулся пустой улыбкой.

— Просто поговорить с тобою немного.

— Тогда ты напрасно проделал столь долгий путь. Я не желаю ни с кем разговаривать.

— В таком случае ты, возможно, согласишься послушать. — Он подобрал палку и принялся чертить по земле, потом вскинул голову и, заметив, что я на него гляжу, продолжал. — Я обладаю кое-каким влиянием и мог бы тебе помочь.

— Что ж, сделай одолжение — ступай отсюда.

— Я могу многое для тебя сделать, Мирддин Эмрис. Назови, что пожелаешь, что угодно, Мирддин, и я это исполню.

— Я уже сказал, чего желаю.

Он придвинулся ближе.

— Ты знаешь, кто я?

— А что, должен?

— Возможно, нет, но я-то знаю, кто ты. Я знаю тебя, Мирддин. Понимаешь, я тоже Эмрис.

При этих словах меня внезапно объял неодолимый ужас. Я почувствовал себя очень старым и очень слабым. Он коснулся меня — его рука была холодна, как лед.

— Я могу помочь тебе, Мирддин, — продолжал он. — Дозволь тебе помочь.

— Я не нуждаюсь в помощи. Это — дворец, — отвечал я, обводя рукою голые камни. — У меня есть все.

— Я дам тебе все, чего ты захочешь.

— Я хочу покоя, — буркнул я, — ты властен даровать мне покой?

— Я властен даровать забвение — в конечном счете тот же покой.

Забвение... Какое счастье! Страшные образы преследуют меня в часы бодрствования и лишают сна ночью. Забыть... Да, но какой ценой?

— Боюсь заодно с дурным позабыть и доброе, — отвечал я.

Незнакомец весело улыбнулся и пожал плечами.

— Дурное, доброе — что с того. В сущности это одно и то же. — Он подался еще ближе. — Я многое могу для тебя сделать, Мирддин. Я дам тебе силу, власть, о какой ты не смел и мечтать.

— Мне довольно моей силы. Зачем Дикому Мирддину больше?

Он отвечал без запинки, и я подумал о том, скольких же он соблазнил своими пустыми посулами. Да, теперь я знал, с кем говорю. Уроки Давида не прошли даром. Я уже не твердо верил в Направляющую Десницу, но не видел причин переходить в стан врага.

— Мирддин, — сказал он, и это имя в его устах прозвучало издевкой, — для меня это сущий пустяк. Миг — и готово. Смотри. — Он указал палкой на восток, за черными просторами Калиддонского леса. — Вот где встает солнце, Мирддин. Вот где бьется сердце империи. — И мне почудилось, что я различаю на горизонте имперский город, его дворцы и мощные стены. Он продолжал: — Ты станешь императором и будешь повелевать миром. Ты сотрешь с лица земли ненавистных саксов. Подумай, скольких ты избавишь от страданий. И по мановению твоей руки, Мирддин. — Он протянул мне раскрытую ладонь.

— Идем со мной, и ты станешь величайшим императором, какого зрел мир. Ты будешь несметно богат, твое имя будет жить вечно.

— А Мирддин не будет, — отвечал я. — Об этом ты тоже позаботишься. Уходи, я устал.

— Неужто ты такой честный? — Он презрительно сплюнул. — Такой праведный?

— Слова, слова. Я ничего такого не утверждал.

— Мирддин... взгляни на меня. Почему ты на меня не смотришь? Мы с тобой друзья. Твой господин тебя бросил, пора отыскать более надежного. Идем со мной. — Его пальцы уже почти касались моих. — Только идти надо прямо сейчас.

— Почему при твоих словах я слышу лишь пустое могильное завывание?

Он разозлился так, что даже переменился в лице.

— Думаешь, ты лучше меня, Мирддин? Я тебя уничтожу!

— Как уничтожил Моргану?

Его глаза злобно сверкнули.

— Она прекрасна, не правда ли?

— У смерти много лиц, — отвечал я, — но воняет она одинаково.

Меня обдало жаром его гнева.

— Даю тебе последний шанс, Мирддин. Собственно, даю тебе Моргану, прекраснейшее из моих творений. — Он явно успокоился, нащупав новую тактику. — Она твоя, Мерлин. Забирай. Делай с ней, что хочешь. Захочешь убить ее — убей. Убей, как она убила твоего отца.

Ярость заклубилась перед моими глазами, как черный рой. Тело забила дрожь. Во рту стало горько от желчи. Меня словно подбросило на ноги.

— Это ты убил моего отца! — закричал я так, что эхо прокатилось по лощинам у подножия гор, потом сунул два пальца в рот и протяжно свистнул. — Убирайся, пока не поздно.

— Ты не можешь меня прогнать, — отвечало создание. — Я там, где и когда пожелаю.

В этом миг на тропу выбежала волчица — шерсть дыбом, уши прижаты, зубы оскалены.

Он рассмеялся.

— Не вздумай меня пугать. Ничто на земле не может причинить мне вред.

— Вот как? Именем Иисуса Христа, проваливай!