Меридий

Пока она кружилась и радовалась, пританцовывая в потоке опадающих кусочков возгоревшейся цветной бумаги, он смотрел на нее опечаленным вдумчивым взором, видя перед собой горящего и дымящегося призрака маленькой девочки ее лет. Перед ним возникли далекие образы давно минувших дней. Он сорвал своими тонкими и длинными пальцами бутон цветка и протянул его ей.

– Это цветок меридия. Возьми его —он поможет тебе в твоих трудах. Не показывай его никому – пусть это будет наш секрет.

– Спасибо огромное! У меня есть один вопрос… Могу ли я прийти еще раз и учиться у вас?

Стоящий позади нее Шимесу, давно выпустивший свои бритвенно-острые когти, ждал чего-то, то смотря вопросительно на своего хозяина, то на девчушку. Вдумчивый Нурарихен едва заметно помотал своей головой, и удивленный Шимесу, втянув свои когти, расслабленно улегся на пол.

– Конечно. Я научу тебя многому. Теперь же тебе пора. Думаю, тебя уже обыскались. Шимесу тебя проводит.

Эмми спрятала цветок, аккуратно укутанный в тканевый платок, и собиралась уже идти, но резко обернулась к Нурарихену и обняла его. Опешивший, в недоумении, застигнутый врасплох, он не знал, что делать. Неумело он погладил ее по голове.

– Спасибо вам! Я очень это ценю! Спасибо! И тебе спасибо, котик! – она погладила Шимесу по голове, а тот распластал уши и с кислой мордой позволял ей трепать себя.

– Ну фс-с-с-е! Ф-с-с-е! Эмми, хорош-ш-ш!

– Хе-хе, хоро-о-о-о-ший котик! Ха-ха-ха! Прости!

Эмми и Шимесу пошли к выходу, а Нурарихен медленно осел на свою лоджию, тяжело вглядываясь им вслед. Шимесу, перед тем как свернуть в проход, оглянулся на своего хозяина с загадочно-вопросительным укором на морде. В ответ же волшебник лишь лениво махнул ему рукой, после чего те окончательно покинули зал.

Глава 3

Укутанные в розовые лепестки ветви пышных деревьев под закатным солнцем делали их похожими на большие нежные персики, расставленные на толстых ножках в саду Харртауна – центра Хайхилла. Золотые цветущие чащи, украшенные фонтанами и скульптурами, расположились высоко над городом – выше была лишь сама Хрустальная башня. Узкие наполненные кристально чистой водой ручьи протекали по этим садам, изредка разделенные маленькими мостами без ручек, и в конце, обрываясь на краю саду, спускались водопадом над далекой-далекой землей, создавая дождь, вечно сияющий радугой под солнечными лучами.

– Отец, что с тобой? – Тайлис подошла к седовласому мужчине, погруженному в думы, чье лицо было укрыто маской тяжких мучений.

– Я жду советников, милая. Меня волнуют многие вещи, о которых я хотел бы побеседовать с ними.

– Выглядишь очень омраченным. Могу ли я сделать для тебя что-нибудь, отец?

– О, нет-нет, дорогая. Можешь лишь присутствовать рядом со мною, когда начнется беседа, дабы мои мысли были чище, зная, что рядом со мной моя дорогая дочь.

– Хорошо, я буду рядом.

Служители сада подготавливали место для совещания под сенью деревьев, расставляя низкие столы, небольшие подушки для сидения и выставляя лампы вместе с чайным сервизом.

Спустя время гости прибыли в сады, дабы провести свою беседу, и было их четверо.

– Синар, здравствуй. Для чего собрал ты нас в этот вечер? – это была Кейтрин Кайндвилл, советник торгового дома Кайндвиллов, посвятившая себя делу милосердия, благотворительности и мира. С ней был ее муж – Готфрид Кайндвилл.

– Здравствуй, Кейтрин. Я прошу прощения, что вызывал вас всех столь скоро и так неожиданно прервав ваш досуг, но мысли мои омрачены размышлениями о правильности наших деяний и о мире, что мы породили своим огнем, в коем приходится жить нашим детям и придется бренно существовать детям наших детей.

– Поделись же с нами своими размышлениями, дабы мы внесли в них ясность или же усомнились сами, – сказал Зердан Риц, советник-промышленник, хозяйствующий военной компанией «Кибертерр».

– Ну что ж, начнем. Кейтрин, Готфрид, Зердан и Эйген, благодарю вас за ваш визит в столь нелегкий для меня час грозных дум, сгустившихся надо мной и нашим садом. Начну я издалека. Давным-давно, во времена правления Тридцати, в нашем городе царила так называемая многими тирания, противниками коей мы являлись и, как бы мне хотелось искренне, являемся всё еще, хотя мнения я слышу разные, что и мешает мне спокойно спать. В те времена я был служителем в армии Леонвальда, и как раз в мои золотые годы мы и затеяли наш миротворческий акт возмездия злом за зло, собрав все силы и ринувшись в бой против тиранов, доведших мир до того состояния, в котором мы его ныне наблюдаем, и имею я в виду не только проклятые пустоши Сакурана, но и тот Сакуран, что посеяли они в сердцах людей и нации, живущей здесь. Детали тех дней вы знаете, а если что запылилось у вас в памяти, то я напомню вам.