Мэрианн

Когда лекарь обработал и перевязал мои раны, я направилась в свои покои, чтобы привести себя в порядок. В комнате уже ждала взволнованная служанка. Гвеневра работала у нас уже много лет, всю мою жизнь так точно. Она относилась ко мен с теплотой и трепетом, а потому увидев в каком виде я явилась, пришла в ужас. Увидев себя в зеркало и сама вздрогнула. Капли крови как-то умудрились попасть даже на лицо. Светлое бежевое платье же и вовсе было всё в алых брызгах, а так же в бурых разводах чая.

Вечером я сидела у камина в гостиной, пила успокаивающий чай с ромашкой и мятой, кутаясь в тёплый плед. Только треск поленьев нарушал тишину. Послышался стук закрываемой двери и мягкие шаги.

– Гвен…

– Как вы, миледи? – Служанка присела на пуф возле камина. В руках она держала шитьё, пристроившись, продолжила работу. Мы с ней раньше часто сидели так, общаясь, но с возрастом у меня появились другие интересы.

– Уже лучше, спасибо. Почти перестало трясти, но теперь уже начинаю мёрзнуть от холода.

– Да, зима не за горами. Красивое время, хоть и не самое тёплое. Так что вы решили на счёт бала?

– Да, я пойду. – Обречённый вздох удержать не получилось.

– Всё надеетесь встретить его там? – С тёплой улыбкой спросила Гвеневра не поднимая глаза от шитья.

– Нет, он был не из знатного рода, а там.. Подожди, о ком ты? – Не удержавшись, Гвен беззлобно рассмеялась.

– А вы о ком? – Продолжила служанка, довольно улыбаясь.

– Не важно… – Я окончательно смутилась, спрятав лицо в пледе, оставив только глаза поверх мягкой ткани.

– Можете в это Рождество снова погадать, если всё же не найдёте партию.

– Он больше не приходит. – Я загрустила, опустив плед и перестав улыбаться.

– Вы так часто его звали?

– Почти всегда, когда было одиноко. Но это лишь сон.

– Гвеневра, ты была права! Он приходил!!

Это было моё первое Рождество и святки после моего выхода в свет. Ещё совсем юная, я грустила от того, что меня на балу запугали тем что могу остаться одна старой девой. Добрая Гвеневра хотела успокоить и рассказала о крестьянской забаве. На сочельник нужно было положить гребень под подушку и засыпая позвать «Суженый – ряженый, приходи ко мне наряженный, да причеши меня!».

– И что, прям пришёл? – Добродушно расспрашивала Гвен, заплетая меня на утро.

– Да! Волосы встрёпанные, кудрявые, рубашка белая на вороте расстёгнута! Я, говорит, не на долго, сама же позвала!

И снова тишину нарушает лишь треск поленьев. Пауза затягивалась. Наконец помолчав Гвеневра продолжила.

– Так уверены, что он не из знати? Позвольте мне всё же узнать, как часто он приходил и в каком формате было общение?

– Будешь переживать о морали как моя маман? – Усмехнулась я на последний вопрос, но всё же продолжила. – Мы просто общались. Говорили, смеялись, иногда танцевали. С ним было легко и свободно. Аристократы такими не бывают. Да и он перестал приходить. Надоела наверное, не один год уже так приходил.

– Так это же магия слова, с ней нужно аккуратнее.

– Что? – Меня это заявление удивило. В первый раз смотрела на это под таким углом.

– Заклинание. Магия слова. С ними нужно аккуратно.

– Магии не бывает. – Я расслабилась.

– Магия бывает разная, нужно только уметь видеть. Он каждый раз был одинаковый? – Продолжала Гвеневра свой допрос. Меня это стало веселить и забавлять. Меньше всего принимала сейчас её слова всерьёз.

– Тёмные волосы вьются в крупные кудри, выше меня головы на полторы, чаще всего в белой полурастёгнутой рубашке и чёрных прямых брюках.

– А глаза? – не унималась Гвен.

– А лицо как правило в тени. На утро помню блеск в них, но цвет не помню…

Наконец Гвен прекратила допрос. Я покосилась на забинтованные руки, попыталась сжать ладони в кулак, поморщилась от боли.

– Всё же пойдёте на бал? А как же порезы?

– Через неделю заживут.

Глава 2

Корень зла

Никто не вспомнит ныне тех причин,

Что послужили поводом раздора.

Покажется грызня собачьей своры

Невинным воркованием голубей,

В сравнении с враждой почтеннейших семей.

(мюзикл «Ромео и Джульетта – «Увертюра»)

Оставалось три дня до вечера в доме виконта Уильяма. Раны на руках заживали из ряда вон плохо, превращаясь в уродливые шрамы. Подозреваю, что на бал придётся надеть плотные атласные перчатки, вместо изысканного кружева.