Мэри Поппинс возвращается

Черные локоны, ярко-синие глаза (совсем как у голландской куклы), вздернутый нос, пылающие щеки — ничего необычного.

— Я не вижу… — начал было он и вдруг замолчал. Мэри Поппинс повернулась, и Майкл увидел то, о чем говорила Джейн. На щеке у Мэри Поппинс горело маленькое ярко-красное пятнышко. Рассмотрев его повнимательней, Майкл увидел, какими странными были очертания у пятна. Само оно было круглым, но от него во все стороны расходились маленькие лучики, что делало его похожим на небольшое солнышко.

— Видишь? — тихо спросила Джейн. — Это ее Солнце поцеловало.

Майкл, ничего не понимая, кивнул. Один раз… второй… третий…

— Да, — наконец выговорил он, продолжая во все глаза таращиться на Мэри Поппинс. — Вижу…

Глава восьмая. Шарик шарику — рознь

— Мэри Поппинс! — сказала миссис Бэнкс, стремительно входя как-то утром в Детскую. — Вы не могли бы сделать кое-какие покупки?

Она робко улыбнулась, словно боялась, что ей откажут.

Мэри Поппинс, сушившая у огня одеяльца Аннабелы, обернулась.

— Может быть, — ответила она не слишком приветливо.

— Да, понимаю, — кивнула миссис Бэнкс еще неуверенней.

— А может и нет, — продолжила Мэри Поппинс, встряхивая шерстяную кофточку Аннабелы и вешая ее на каминную решетку.

— Хорошо. Если у вас все-таки найдется время, вот список покупок и деньги. Один Фунт Стерлингов. Если останется сдача, можете ее истратить по своему усмотрению.

Миссис Бэнкс положила деньги на комод.

Мэри Поппинс ничего не сказала. Только фыркнула.

— Да! — вспомнила миссис Бэнкс. — Сегодня Близнецам придется идти пешком. Утром Робертсон Эй уселся в коляску. Он по ошибке принял ее за кресло. Надо будет отдать ее в починку. Вы сможете обойтись без нее и нести Аннабелу на руках?

Мэри Поппинс открыла рот и тут же его захлопнула.

— Я, — заметила она резко, — могу все! И даже больше! Если захочу.

— Да-да, — поспешно согласилась миссис Бэнкс и попятилась к двери. — Вы Сокровище! Настоящее Сокровище! Замечательное, прекрасное, бесценное Сокровище… — бормотала миссис Бэнкс, уже спускаясь по лестнице.

— Но все же… все же… мне иногда хочется, чтобы она не была такой совершенной, — пожаловалась миссис Бэнкс портрету своей Бабушки, вытирая пыль в гостиной. — При ней я себя чувствую маленькой и глупой, словно я несмышленая девочка! А я уже взрослая! — миссис Бэнкс вздернула голову и смахнула пылинку с пятнистой фарфоровой коровы, стоящей на каминной полке.

— Я — мама пятерых детей! И вообще я — Важная Особа! Она все время об этом забывает!

Миссис Бэнкс продолжала вытирать пыль, думая о разных вещах, которые ей хотелось бы высказать Мэри Поппинс, прекрасно зная, что никогда не осмелится этого сделать.

Мэри Поппинс тем временем положила деньги и список в сумку, приколола шпилькой шляпку и, подхватив на руки Аннабелу, выскочила из дома. За ней, ведя за руки Близнецов, едва поспевали Майкл и Джейн.

— Шире шаг! — обернувшись, строго скомандовала Мэри Поппинс.

Они пошли быстрее, таща бедных Близнецов за собой. Джон и Барбара шаркали ногами по тротуару, их руки, казалось, вот-вот выскочат из рукавов. Но Джейн с Майклом ничего не замечали. Они во что бы то ни стало старались поспеть за Мэри Поппинс. Их мысли были заняты только одним: что она купит на сдачу.

— Две упаковки свечей, четыре фунта риса, три постного сахара и шесть рафинада. Две банки томата, один посудный ершик, пару хозяйственных перчаток, полпалочки сургуча, пакет муки, зажигалку, две коробки спичек, два кочна цветной капусты и пучок ревеня! — прочла Мэри Поппинс список, влетев в первый магазинчик за Парком.

Тучный и лысый бакалейщик, страдающий одышкой, начал очень медленно доставать с полок нужные товары.

— Так, один мешок хозяйственных перчаток… — вздыхал он, нервно грызя карандаш.

— Я сказала муки! — строго напомнила ему Мэри Поппинс.

Бакалейщик покраснел, как помидор.

— О, извините! Я не то хотел сказать, уверяю вас! Э-э-э, сегодня чудесный день, не правда ли? Да-да… я ошибся. Пакет перча… то есть муки!

Он торопливо записал распоряжение и прибавил:

— Так-так, две коробки посудных ершиков…

— Спичек! — фыркнула Мэри Поппинс.

У Бакалейщика затряслись руки.

— Да, конечно! Должно быть, это из-за карандаша. Он все время пишет не то! Надо купить новый! Конечно, спичек! И… что вы еще сказали?

Он поднял глаза и тут же их опустил, уставившись на огрызок карандаша.

Мэри Поппинс, развернув список, сердито прочла его еще раз.

— Извините, — сказал Бакалейщик, когда она замолчала. — Но ревеня нет. Может, возьмете черносливу?

— Конечно, нет! Пакет тапиоки!

— О, нет, Мэри Поппинс! Только не тапиоку! Мы ее ели на прошлой неделе! — напомнил Майкл.

Она взглянула на него, потом снова на Бакалейщика — и оба сразу поняли, что надежды нет никакой. Будет тапиока.

Бакалейщик, покраснев еще больше, пошел за тапиокой.

— Если так пойдет дальше, то сдачи совсем не останется! — прошептала Джейн, глядя на груду покупок, возвещающуюся на прилавке.

— Если и останется, то самое большее — на пакетик леденцов! — грустно заметил Майкл.

Мэри Поппинс достала из сумки деньги.