Мера человек: Зов

Аллиго повернулся, уставился на меня.

— Ты понимаешь, челяха сраная, с кем ты связался?! Да к нулям твои вопросы…

— К нулям? Ты опять?

Мои пальцы ещё сильнее сжались, а зверь, вспомнив ужасы, что я творил с ним, вдруг заплакал. Закрыл лицо ладонями, стал прикладывать два пальца, размазывая кровь с губ по лбу.

— Прости, Небо, Небушко, милостивое! Не уберёг я меру свою…

Он ещё что-то бубнил, но я подтащил ближе, коснулся кончиком копья кожи. Пошёл дымок, и бес расхохотался.

— Кто ты?! — вдруг спросил Аллиго, — Что за чудовище? Демон? Ангел? Кто?

— Я Белый Волк, — спокойно сказал я, — И я пришёл сожрать твою землю…

Не знаю, зачем я это сказал, но мои слова куда-то точно попали.

— Дух… Духа племени мы прогнали! — затараторил он, — Из столицы наместник прислал гонца, он нас научил. Если всё сделать верно…

Испуганный зверь рассказал, что в землях зверей идёт подготовка к ереси. В столице решили, что в глубинке слишком сильна вера в Небо и предков, поэтому решили начать с ослабления связи с родом.

— Магия, — бубнил Аллиго, — Рисунки, которые почти незаметны. Мы рисуем их на стенах усыпальницы, на трупах наших воинов, когда вносим внутрь.

— Рисунки?

Зверь будто не услышал меня.

— Вождь не знает, никто не знает. Предки не отворачиваются, это мы оскверняем связь с ними.

«Сдаётся мне, они говорят о магии Абсолюта, куском которого ты являешься», — послышалось от Хродрика.

— Кто ты?! — снова спросил Аллиго.

Его глаза затуманились, он сел, обхватил себя за колени, стал что-то бормотать.

— Белый-белый-белый Волк — он засмеялся, — Чёрный-чёрный Крокодил!

Он залился смехом, и я встал, с жалостью глядя на сошедшего с ума зверя. Впервые я увидел, как это происходило внутри — энергия духа у Аллиго вдруг завихрилась в другую сторону, потом вихрь разлетелся, и вся внутренняя сила зверя превратилась в хаос.

— И Безликим мне не стать, — Аллиго заплакал, — Властелин, я же хотел… Кто ты?!

Он кинулся мне в ноги. Я брезгливо отошёл на шаг, но тут зверь схватил лежащий рядом отравленный клинок, ловким кувырком откатился назад. Встал, наведя на меня оружие, и ощерился:

— Тебе не победить! Вам не победить!

Позади снова стали загораться на горизонте Небеса. И Аллиго обернулся, указал туда пальцем:

— А мастер нам сказал… Сказал, смотрите, и ждите знака! Когда брат убьёт брата, свершится…

— Какого знака? — спросил я.

Как по мне, сами горящие Проклятые Горы уже вполне заметный знак.

Но Аллиго кинулся на меня, занеся меч совсем уж по-крестьянски, как топор над головой. Я перехватил его руку, добавил коленом в грудь.

— Какие братья, зверь?

Тот закашлялся, потом засмеялся:

— Да поздно! Слово есть, а никто его слышать не хочет, — и, вырвался, снова отскочив.

Только в этот раз он не кинулся на меня, а сделал шаг назад и исчез в пропасти. Подойдя к краю, я еще успел заметить, как Аллиго внизу задел пару выступов, а потом, кувыркаясь, исчез среди ветвей.

«Червю нулячья смерть!»

Я задумчиво посмотрел на горизонт. Зарево снова начало потухать, но слова Аллиго не шли у меня из головы.

Кажется, в секунду сумасшествия он выдал мне больше, чем пока был разумным.

Глава 11. Помощь беса

Светлячок духа от Аллиго не вылетел, не унёсся к Небу. Далеко внизу покачивались кроны деревьев, и, естественно, сквозь листья ничего разглядеть было невозможно.

«А ты шаришь, кусок! Не зря Белиар, чтоб его нули поработили, с тобой связался».

Я ещё постоял пару минут возле обрыва. Бывали моменты, когда Небо не сразу вытягивало жизнь из зверя. Но нет, духа так и не было.

Значит, ушёл Аллиго, чёртово Безликое зверьё. Теперь жди проблем, на его месте я бы доложился куда надо.

Спускаться мне очень не хотелось, попробуй теперь выследи зверя в его же родных джунглях. А ещё интуиция подсказывала — время начинает поджимать. Не просто так небеса горят, не просто так тут звери чудят.

«Ты ведь частица сраного Абсолюта, поэтому и чувствуешь это…»

— Что? — вырвалось у меня.

«Изменения, тупой ты червь. То есть, великий господин».

На оскорбления беса мне давно было плевать, а слова заставили задуматься.

Изменения?

Я покрутил головой, глянул на усыпальницу, снова всмотрелся в пылающий горизонт. Давно мне не приходилось так сильно прислушиваться к своим ощущениям.

Хоть сейчас и был ясный день, но мне казалось, что вместе с пламенем над Проклятыми Горами алеет всё небо. Я сморгнул — нет, обычный синий цвет, который становится молочным к горизонту.

Может, в более глобальном смысле, это и вправду изменения? Но я никогда за собой не замечал склонности к предсказаниям или предвидению. Вот мои враги, те да, ну все как один оракулы.

А я максимум что могу, так это чуять опасность для себя и для других, близких мне.