Менталист

Между тем небесные хляби разверзлись, и дождь ливанул с новой силой. Но это было неважно. Теперь вообще не оставалось ничего важного, кроме дат. Винсент уже знал, что они означают. Он должен как зеницу ока беречь Беньямина, но код — черт возьми — взломан. Винсент видел эти цифры; они висели перед ним в воздухе в нескольких сантиметрах над капотом и блестели в каплях дождя, превращаясь в буквы.

И то, что открылось Винсенту, повергло его в ужас.

* * *

Она сидела на холодном полу и смотрела на стену. А Винсент с фотографии смотрел на нее. Газетную статью Мина пришпилила поверх его школьной фотографии, так что теперь она оказалась в центре выстроенной ментальной сети. А в руке держала кубик Рубика, который менталист собрал за нее.

Мина разглядывала его со всех сторон, но так и не решилась сдвинуть с места ни одну из граней, просто потому что не была уверена, что у нее получится собрать его снова. Словно боялась одним легким движением запустить неконтролируемую цепную реакцию, в которой каждая последующая попытка восстановить порядок с неизбежностью будет оборачиваться все бо́льшим погружением в хаос. Примерно так, как это всегда получалось у нее в жизни.

Семилетний Винсент Боман печально смотрел на нее со стены. Мина доверяла ему. Боже мой, он был в этой квартире, когда она спала…

Кубик легко перелетел из одной руки в другую.

И она вполне могла выболтать ему во сне свою главную тайну, при том что он лгал ей все время.

Описав в воздухе дугу, кубик с той же легкостью вернулся обратно.

Почему же он не сказал ей этого? Почему умолчал, что случилось с его матерью? Винсент утверждает, что вытеснил это из подконтрольной сознанию части мозга. Что ничего не помнит. И Мине хотелось поверить ему, но она не знала, сможет ли когда-нибудь сделать это снова…

Ну почему у нее не получается просто жить одной? Тогда ничего этого не было бы…

Мина еще несколько секунд смотрела на кубик, а потом изо всей силы запустила им в стену. Удар пришелся Винсенту в лоб, и кубик разлетелся на мелкие части. Мина обняла руками колени, покачалась вперед-назад, сидя на полу, и тихо заплакала.

* * *

Прямо с порога Винсент бросился в комнату Беньямина. Сын, как всегда, полулежал в кровати с наушниками в ушах и ноутбуком на животе. Он вздрогнул, когда отец ворвался к нему без стука.

— Что здесь, в конце концов, происходит? — Беньямин раздраженно закрыл крышку ноута. — И осторожней с моими книгами на полу, сейчас там будет лужа.

Беньямин был прав — вода текла с Винсента ручьями.

Он и не подумал о том, чтобы снять куртку; между тем успел промокнуть насквозь на пути от гаража к подъезду и сейчас чувствовал, как капало с кончика носа. Потянулся было за платком, который лежал на столе, но сын успел его остановить:

— Не трогай это, папа.

Винсент отдернул руку, ни о чем больше не спрашивая.

— Убийства, — громко прошептал он, снимая куртку. — Дай мне даты…

— Ну, началось… — Беньямин вздохнул, медленно поднялся с кровати и подошел к столу. — Ты знаешь, что на этой неделе снова начались занятия, или как? У меня полный лист непрослушанных лекций, и вообще есть чем заняться.

— Даты, немедленно, — процедил сквозь зубы Винсент, не слушая возражений сына.

— Ну, может, все-таки вытереться для начала? — спросил Беньямин, отодвигая бумажные фигурки из «Уорхаммера» на безопасное расстояние. — С тебя все еще течет.

Винсент схватил полотенце в ванной, а Беньямин тем временем открыл эксельную таблицу.

— Помнишь, с чего мы начали, когда пытались взломать код? — спросил Винсент, возвращаясь в комнату с полотенцем.

— Ты имеешь в виду перевод цифр в буквы? 1 — это А, 2 — В[44] и так далее. Самый простой из возможных шифров, и он нас никуда не привел.

— Давай снова. — Винсент взъерошил полотенцем волосы. — Всех по порядку.

— Ну, хорошо, если тебя это успокоит. Хотя я все еще не понимаю зачем.

На мониторе проявились портреты Агнес, Тувы и Роберта с датами и точным временем смерти.

— Первое убийство — Агнес, 13 января в 14 часов, — объявил Беньямин. — 13–1–14, то есть MAN, мужчина.

Беньямин заменил цифры под фотографией на буквы и продолжил:

— Тува была убита в ящике с мечами 20 февраля в 15 часов, 20–2–15, то есть TBO, а Роберт, если верить анонимному звонку на горячую линию, 3 мая в 14 часов, 3–5–14, то есть CEN.

Беньямин отодвинул стул от стола, чтобы Винсент мог видеть монитор.

— Получается MANTBOCEN, но лично мне это ни о чем не говорит. Полная бессмыслица.

— Бессмыслица потому, что мы расположили убийства в хронологическом порядке, — сказал Винсент, становясь на полотенце в попытке остановить растекающуюся по полу лужу. — Но на самом деле порядок здесь обратный, потому что Агнес была помечена цифрой «четыре», Тува — «тройкой», а Роберт — «двойкой». Выстрой-ка их в обратном порядке: Роберт — Тува — Агнес.

Беньямин поменял местами Роберта и Агнес.

— CENTBOMAN… Я все еще не понимаю. — Он наморщил лоб. — По-моему, опять бессмыслица.

— Теперь уже нет, — возразил Винсент. — Здесь зашифрованы время и дата следующего убийства — 22 сентября в 14 часов.

Беньямин озадаченно смотрел на отца:

— Откуда это видно?