Ингрид и Тим давно сделали этот шаг и вышли на одну волну осознания реальности и любили вести диалоги о своих наблюдениях и открытиях. Они, действительно, многому учились друг у друга. И, по большому счету, им было интереснее друг с другом, чем с кем-либо еще. Они ткали совместную историю большого пути, бороздили просторы пустоты, создавая лучшие формы, и наполняя их ранее неиспытываемыми ощущениями.
– Встреча и общение с тобой помогли мне увидеть те стороны себя, о существовании которых я никогда не подозревал, – сказал откровенно Тим. – Именно благодаря тебе и твоей любви я смог принять себя. Без этого трудно меняться, и по настоящему почувствовать любовь внутри себя, если ты отрицаешь существование какой-то части себя, пусть даже той, которая тебе не нравится.
– Я могу тоже самое сказать про тебя, – ответила Ингрид. – вначале я на тебя злилась, и не могла принять, то, что чувствовала. Теперь я понимаю, что я была именно такой, какой себя ощущала, просто не принимала. В присутствии яркого и счастливого человека, другие люди начинают отбрасывать тени, и эти тени им могут не нравится, но это их тени, и начинается проекция на того, кто заставил тебя всмотреться в собственную тень.
– Принятие себя – это отправная точка перемен, – продолжил Тим, – согласен, что сложно признаться себе, что ты где-то не вырос и не развился даже соразмерно своих же представлений о счастье.
– Зачастую люди не позволяют себе лучшего, – сменила тему Ингрид, – В их сознании много установок, полагая, что они применимы ко всем людям, а на деле это лишь собственные ограничения.
– Позволить себе лучшее можно, когда ты сам выбираешь, что ощущать и что делать, – подхватил тему Тим, – если ждать, что кто-то что-то вместо тебя сделает, то ты получишь только то, что от тебя не зависит.
– Это не совсем то, что я имею в виду, – возразила Ингрид.
– Объясни мне, пожалуйста, – сказал Тим с интересом, – ты часто упоминаешь про позволение, и это кажется таким простым, но я не могу ощутить суть этого.
– Например, человек хочет себе большой дом в хорошем районе, – начала объяснять Ингрид, – но не имеет его. Человек выстраивает себе преграды в голове в виде убеждений, что это ему не по карману, что такие дома могут быть только у какий-то особенных людей, да и зачем ему такой большой дом. А на самом деле, он просто не может себе этого позволить даже мысленно и считает себя каким-то недостойным этого дома. Но, как только человек начинает позволять себе это, то появляются возможности осуществить свои намерения и желания.
– То есть позволение себе, – спросил Тим, – это что-то вроде ощущения?
– Скорее всего внутренняя установка с вытекающим из этого ощущением, – ответила Ингрид, – позволять себе лучшее, любить себя, считать себя достойным лучшего.
– Как узнать, что ты любишь и чего хочешь? – спросил Тим логически следовавший из рассуждений Ингрид вопрос.
– У многих людей даже нет собственных желаний. Есть общепринятые вещи, которые принято желать, – начала отвечать Ингрид, – Тоже самое касается и чувств, свои чувства легче скрывать, нежели научиться их принимать в себе и правильно выражать. Свои желания и чувства – это большая личная ответственность. Их вначале важно в себе обнаружить, или создать, и научиться выражать. Мне кажется, что основной психологический дисбаланс у людей связан с этими невыраженными эмоциями и желаниями.