Меня зовут Лю Юэцзинь

Когда Лю Юэцзинь добрался до Западного вокзала, было уже два часа ночи. Днем привокзальная площадь кишела народом, зато ночью здесь все утихало, практически никто не ходил, зато все пространство на земле там и сям было устлано людьми. Безучастные к окружающему, они занимались кто чем: кто-то уставился в одну точку, кто-то храпел, кто-то скрипел зубами. Впрочем, некоторые бодрствовали: кто-то сидел на ступеньках и жевал хлеб, скользя взглядом вокруг, кто-то мостился на своих баулах и, позевывая, переговаривался с соседом. У нескольких столбов приютились невесть откуда взявшиеся лобызающиеся парочки. Лю Юэцзинь уже трижды обошел площадь, но своего сына Лю Пэнцзюя так и не встретил. Он начал волноваться. Ведь тот в первый раз приехал в Пекин, нельзя, чтобы он потерялся. А вдруг его, наивного простачка, уже кто-нибудь похитил? Потеря сына будет похлеще потери сумки. А ведь именно из-за пропажи сумки Лю Юэцзинь не отослал сыну денег, а тот, наверное, решив его поторопить, приехал сам. Если с сыном что-то случится, так это все из-за той пропавшей сумки. Пока Лю Юэцзинь выискивал Лю Пэнцзюя, он не переставая ругал вора. Дойдя до западного края площади, Лю Юэцзинь собрался было развернуться у одной из колонн, чтобы пойти обратно, как вдруг кто-то за его спиной кашлянул. Оглянувшись, он заметил стоявшего за колонной Лю Пэнцзюя. Они не виделись всего каких-то полгода, а сына как подменили: он подрос, заматерел, над его верхней губой проступила полосочка самых настоящих усов, да и в целом он раздался, пошел в рост и вширь, став прямо-таки гигантом. Пока отец усыхал, сын, наоборот, набирал вес; неудивительно, что Лю Юэцзинь, трижды проходивший мимо этого места, не заметил сына. Но пусть он его не заметил, сам-то Лю Пэнцзюй должен был увидеть отца. Почему он не подал ему никакого знака, заставляя Лю Юэцзиня нервничать? Тут же Лю Юэцзинь заметил рядом с сыном девицу лет двадцати пяти с неуместно ярким макияжем. На ней была надета обтягивающая маечка на бретельках и обтягивающие розовые капри, на ногах красовались легкомысленные босоножки. Пока Лю Юэцзинь наворачивал здесь круги, Лю Пэнцзюй сосался с этой девицей, а потому и не заметил отца. Теперь же, когда встреча оказалась столь неожиданной, Лю Юэцзинь несколько растерялся. Отец и сын, встретившись взглядами, не знали, как начать разговор. Именно поэтому Лю Юэцзинь возьми да ляпни:

– Нет чтобы учиться дома, тебе вдруг приспичило приехать в Пекин.

Сказав это, Лю Юэцзинь тут же осекся – это были явно не те слова, с которых стоило начинать разговор. В конце концов, сын оказался в Пекине именно потому, что Лю Юэцзинь просрочил оплату обучения. Так что этой фразой он забросил камень в свой же огород. Каково же было удивление Лю Юэцзиня, когда его вымахавшее дитя просто заявило:

– Ты все еще про учебу. Так я ее уже три месяца как бросил.

На какое-то мгновение впав в ступор, Лю Юэцзинь пришел в ярость:

– То есть вот так, сказал и сделал? И даже меня заранее не предупредил! – Он распалялся все сильнее: – Ну а раз ты давно забросил учебу, то зачем каждый день торопил меня с оплатой? Выходит, ты врал своему отцу?

Теперь его бесило то, что сумку у него украли именно по дороге на почту, куда он шел отправлять деньги. Если бы сын его не обманывал, ничего бы и не случилось. Как же Лю Юэцзиню хотелось дать сыну хорошего пинка! Но присутствие рядом полуобнаженной девицы его остановило. Он лишь строго спросил:

– И чем же теперь ты занимаешься целыми днями?

– Мама заставила помогать отчиму продавать водку.

Такой ответ и вовсе выбил Лю Юэцзиня из колеи. Шесть лет назад, когда он разводился с Хуан Сяопин и отвоевал у нее сына, он гордо отказался от ее алиментов. Из-за такого решения он шесть лет работал как проклятый. А теперь – нате вам, пожалуйста, сын без всякого предупреждения взял и переметнулся к матери. Выходит, что все это время Лю Юэцзинь горбатился зря, его гордость оказалась никому не нужной. В каком-то исступлении он затопал ногами:

– Значит, ты переметнулся к матери? Да известно ли тебе, кто твоя мать? Семь лет назад она оказалась обычной шлюхой! А отчим? Известно тебе, что это за человек? Он же суррогатчик, да по нему давно тюрьма плачет!

Лю Пэнцзюй на это совершенно безразлично бросил:

– Так то раньше было, а сейчас у него нормальное производство. – Тут же он добавил: – Да чего ты кипятишься? Я вчера с ними поругался, поэтому и приехал к тебе.

Лю Юэцзинь явно не ожидавший такого поворота, замер.

– С чего это вдруг?

– В прошлом месяце мать родила ребенка. С появлением этого выродка я стал им не нужен. Задушил бы его, да духу не хватает.

Лю Юэцзинь оторопел. Его бывшей жене Хуан Сяопин уже перевалило за сорок, да и прохвосту Ли Гэншэну уже было сорок пять – сорок шесть, как же они решились родить ребенка? Во дают! Вслух Лю Юэцзинь с ненавистью заметил:

– Интересно, кто-нибудь их прищучит за нарушение закона о рождаемости?

Пока отец с сыном препирались, перескакивая с одной темы на другую, стоявшая рядом полуобнаженная девица стала легонько теребить Лю Пэнцзюя. Тогда он сказал отцу: