Меня зовут Лю Юэцзинь

Первым местом, про которое вспомнил Хань Шэнли и которое было очевидным для других, оказалась «Парикмахерская Маньли». Когда у Лю Юэцзиня еще не украли сумку и Хань Шэнли ходил выколачивать у него долг, тот обычно находился или на стройплощадке, или в «Парикмахерской Маньли» через переулок. Тогда еще Хань Шэнли гадал, удалось ли уже Лю Юэцзиню затащить хозяйку салона в постель? Кроме разговоров о долге, он пытался разгадать эту загадку, и в результате пришел к однозначному выводу, что между ними ничего не было. Собственно, особо ему гадать и не пришлось: если мужик чуть ли не каждый день бегает к бабе, то это уже говорит о том, что между ними ничего нет. Будь между ними хоть что-то, все сложилось бы с точностью до наоборот: баба стала бы бегать за мужиком. Поэтому в душе Хань Шэнли посмеивался над Лю Юэцзинем, что тот лишь зря теряет время. Взвесив все за и против, Хань Шэнли заключил, что Лю Юэцзиня в парикмахерской быть не должно. Во-первых, это место находилось слишком уж близко к стройке, раньше Лю Юэцзинь совершенно открыто бегал сюда каждый день, поэтому прятаться в таком очевидном месте мог разве что дурак. Во-вторых, коль скоро отношения между Лю Юэцзинем и той женщиной не достигли необходимой стадии, то, пожелай он переждать у нее опасность, она бы ему этого не позволила. Однако в жизни встречаются исключения из правил, поэтому надежности ради Хань Шэнли все-таки решил наведаться в «Парикмахерскую Маньли», чтобы удостовериться во всем лично. Выйдя из «Чайной Лао Ци», он сначала проехал на метро, затем сменил три автобуса, чтобы добраться до восточного пригорода, где находилась «Парикмахерская Маньли». Поскольку время уже близилось к вечеру, клиентов в парикмахерской не было. Маньли тоже куда-то ушла, в салоне осталась лишь толстушка Ян Юйхуань, отвечавшая за мытье волос и массаж. Положив ноги на туалетный столик и откинувшись на спинку стула, она отправляла кому-то сообщения по телефону. В парикмахерской царила непривычная тишина. Тогда Хань Шэнли решил проявить хитрость и, пока не пришла Ма Маньли, подмигнул Ян Юйхуань и прямиком направился в дальнюю комнату на массаж. При себе у него было десять тысяч от Янь Гэ, так что он чувствовал себя уверенно. Спустя всего ничего они успели сделать все дела. Когда Ян Юйхуань уже собиралась встать с постели, Хань Шэнли снова обнял ее и невзначай спросил:

– Юйхуань, приходил ли сюда в последние два дня Лю Юэцзинь?

Хань Шэнли знал, что Ян Юйхуань терпеть не могла Лю Юэцзиня, поскольку его постоянное присутствие в салоне мешало ее бизнесу. Поэтому уж кого-кого, а его она бы выгораживать не стала. Услышав его имя, она действительно не собиралась его покрывать, тем не менее, оттолкнув от себя Хань Шэнли, она встала и, одеваясь, ответила:

– Не видела я его.

Хань Шэнли продолжал:

– А не знаешь, где он?

Та уставилась на него и резко сказала:

– Он ведь не мой парень, откуда мне знать? Иди в столовую на стройплощадку и спрашивай.

Таким образом Хань Шэнли понял, что здесь о проблемах Лю Юэцзиня еще ничего не знали. Одевшись, он засобирался уже было уходить, когда в салон с пакетиком куриных шей зашла Ма Маньли. Тут соблюдалось все то же правило: хозяйка готовила, а ее работница Ян Юйхуань приходила уже на готовенькое. Хань Шэнли снова сделал озабоченный вид и спросил:

– Тоже не знаешь, куда девался Лю Юэцзинь? – Помолчав, тут же добавил: – Я нашел того вора, что похитил его сумку.

Он украдкой наблюдал за Ма Маньли, но та, услышав имя Лю Юэцзиня, никак не отреагировала. Не удостоив Хань Шэнли ответом, она прямиком прошла к раковине и стала мыть куриные шеи. Похоже, ей было вообще наплевать. Тогда Хань Шэнли окончательно утвердился в том, что Лю Юэцзиня здесь не было. К тому же этот крошечный салон, судя по всему, являлся вотчиной Ян Юйхуань, поэтому, даже если бы Лю Юэцзинь и захотел, его бы сюда все равно не пустили.