Мемуары

Естественно, что когда речь шла о совете как о необходимом и верном средстве преуспеяния на том или ином поприще, то подразумевался совет добрый, мудрый или честный – словом, совет позитивный, которому постоянно противопоставлялся совет негативный (злой, неразумный, ложный), в котором усматривали одну из главных причин бедствий и неудач как в прошлом, так и в настоящем. И если доброго совета следовало искать, доверяясь ему, то злого и ложного – бояться и избегать. «Да убоимся легковесного совета, и пусть он не пребудет с нами, ибо он – враг мира и союза», – говорил один из ораторов на Турских генеральных штатах 1484 г.[698]

Советы, добрые и тем более злые, очень часто были безличными т. е. советчики не уточнялись. Это представлялось не столь важным в отличие от качества совета, предопределяющего характер и результат поступка. Совет, таким образом, приобретал свойства субстанциальной, самодовлеющей идеи, и потому достаточно было сказать, что тот или иной поступок совершен по доброму или злому совету, чтобы исчерпать его мотивы.

Итак, в исторической литературе XV в., как и более ранней, совет был очень важной категорией мотивировочного плана. В политическом аспекте совет рассматривался как необходимое средство справедливого управления и толковался прежде всего в нравственнопсихологическом смысле, что было вполне в духе идеологии той эпохи. Королю надлежало руководствоваться советами, дабы успешно справляться со своими обязанностями, и его своеволие, как считалось, могло иметь тяжкие последствия и для него самого, и для подданных. Поэтому мысль об обязательности совета для государя проводилась особенно настойчиво. «Король должен пользоваться и действовать по совету и зрелому решению, и чем больше его могущество, тем опаснее для него действовать своевольно, не советуясь» [699].

Под советом для государя в литературе XV в. понимался не столько собственно королевский совет, сколько совет вообще, который можно получить от любого мудрого человека. И средневековые властители и в самом деле нередко обращались за советами к разным людям – к астрологам, отшельникам, провидцам, проповедникам, т. е. к людям мудрым божьей мудростью [700]. В представлении о совете воплощено характерное для средневековья отношение к слову, слову как сущности, и сущности более реальной, нежели материальные вещи. Поэтому совет и воспринимался как материально-действенная помощь, ибо слово и дело еще не разошлись и помочь словом значило помочь делом. Именно в словах была заключена вся мудрость мира, постигнув которую, человек мог быть уверен в успешности всех своих действий. Как сказал Ж. Масслен, автор дневника Турских штатов 1484 г., в своей речи, обращенной к королю: «Соломон говорит: ,Слава царей – исследовать слово"… и пусть государи исследуют слова других, чтобы знать, что нужно государству и что нет, что нужно улучшить и что укрепить…» [701].

Совет как орган власти был своего рода функцией от совета как наставления, слова, и разделить эти два значения понятия «совет», используемого в литературе XV в., обычно бывает невозможно. Но когда все же затрагивался вопрос именно о совете при государе, то, как правило, предлагалось составить его из того или иного числа мудрых и добродетельных лиц, способных подавать благие советы. В то же время государи всячески предостерегались против дурных, злых советчиков, стремящихся по своей порочности из всего извлечь личную выгоду и ради этого сбивающих государей с пути истинного. Именно дурные советчики, как считалось, внушают государям, чтобы они правили самовластно, и подталкивают их к тирании, и на них, дурных советчиков, чаще всего возлагалась вина за просчеты государственного управления.

Хотя Коммин и очень высоко ценил практический ум и жизненный опыт, он тем не менее уверен, что, только советуясь, можно добиться успеха. Правда, у него доверие к советам других людей и способность давать советы являются атрибутом практической мудрости. Он не раз ставит в упрек государям, что они не обращаются за советами, но из гордыни действуют самостоятельно, и этим подчас объясняет политические неудачи. Так, о Карле Смелом он говорит:

«…господь… столь умалил ему разум, что он стал презирать советы всех людей, полагаясь только на самого себя. И вскоре он горестно закончил жизнь, погубив многих своих людей и подданных и разорив свой дом…» (I, 79).