Мемуары

Но каковы были те предложения, о которых я сказал? Они были столь серьезными, что еще до потери Гаэты, а затем позднее, через два года после возвращения короля, когда герцог Миланский не сдержал ни одного своего обещания (и поступил он так не только по лживости и злому умыслу, но и потому, что боялся, что если король станет слишком могущественным, то он его свергнет с престола, ибо считал короля человеком неверным и мало надежным), стоял вопрос о том, чтобы направить в Асти герцога Орлеанского с большим числом добрых воинов; и я видел его уже готовым к отъезду, тогда как его обоз был уже отправлен. Герцог Феррарский заверил нас, что предоставит 500 кавалеристов и 2000 пехотинцев; хотя он и был тестем герцога Миланского, он предпочитал отвести от себя опасность, которая угрожала ему со стороны венецианцев и герцога Миланского (и уже с давних пор, как выше было сказано, ибо венецианцы отняли у него Полезину и только и мечтали о том, чтобы его разгромить), и дружбе с зятем предпочел бы более надежное положение для себя и своих детей, а к тому же он считал, что герцог Миланский с его помощью договорится с королем, когда почувствует страх. Маркиз Мантуанский, продолжавший еще служить венецианцам в качестве их главного капитана, был недоволен ими и относился к ним подозрительно, а потому обещал присоединиться с 300 кавалеристами к своему тестю, герцогу Феррарскому, ведь его жена – дочь герцога Феррарского и сестра герцогини Миланской. Мессир Джованни ди Бентивольо, который правит Болоньей как сеньор, поставил бы нам 150 кавалеристов и прислал бы двух сыновей, под началом которых также была кавалерия и добрая пехота; а владения его расположены в таком месте, где он мог бы оказать немалую помощь против герцога Миланского. Флорентийцы, лишенные Пизы и других городов, о которых шла речь, оказались настолько разоренными, что могли подняться на ноги только благодаря большим переменам, и они предоставили бы нам за свой счет 800 кавалеристов и 5000 пехотинцев, оплатив их содержание за шесть месяцев. Орсини, Вителли и префект Рима, который был братом кардинала Сан-Пьетро-ин-винколи, неоднократно мной упоминавшегося, привели бы 1000 кавалеристов, поскольку все они состояли на жаловании у короля; однако сопровождение их кавалеристов не такое, как у наших (наших сопровождают лучники), плата же самим кавалеристам почти одинаковая; одному кавалеристу выплачивается 100 дукатов в год, а тысяче – 100 тысяч дукатов, но нашей кавалерии требуется двойная сумма из-за наличия лучников.

Всех этих солдат нужно было бы хорошо оплачивать, кроме флорентийских. Герцогу Феррарскому, маркизу Мантуанскому и Бентивольо следовало бы возместить только часть расходов, поскольку они претендовали на земли герцога Миланского. Заметьте, что если бы на герцога Миланского неожиданно напали отряды герцога Орлеанского и всех тех, кого я назвал, то он не сумел бы защититься и был бы либо разбит, либо вынужден встать на сторону короля против Еенецианцев. Содержание всех этих итальянцев на протяжении довольно долгого времени обошлось бы менее чем в 80 тысяч экю, и после разгрома герцога Миланского Неаполитанское королевство само собой оказалось бы вновь в наших руках.

Виновным в том, что это сулившее успех предприятие не было осуществлено, оказался сам герцог Орлеанский; хотя и говорили, что он должен выступить со дня на день, ибо уже отправил вперед все необходимое и оставалось лишь тронуться в путь ему самому и его готовой, оплаченной армии (а в Асти его уже ждали 800 французских кавалеристов и почти 6000 пехотинцев, из которых 4000 были швейцарцы), он изменил намерение и дважды просил короля соблаговолить поставить этот вопрос на совете, что и было сделано, и оба раза в моем присутствии. Совет, на котором присутствовало по меньшей мере человек 10-12, единогласно постановил, что ему следует выступать, поскольку он заверил в этом вышеупомянутых друзей в Италии, которые уже понесли расходы и держались наготове. Но герцог Орлеанский – то ли по чьему-то совету, то ли потому, что боялся уезжать, видя, сколь плохо чувствует себя король, которому он наследовал бы в случае его смерти, – заявил, что ради собственных претензий он в поход не пойдет, но охотно это сделает в качестве наместника короля и по его приказу. Тем совет и закончился.

На следующий день и все последующие дни флорентийские и другие послы оказывали сильное давление на короля, чтобы он заставил герцога выступить, но король отвечал, что не может посылать на войну силой, и потому поход оказался сорван [590]. Король был недоволен, ибо понес большие расходы и питал надежду отомстить герцогу Миланскому, тем более что он ежечасно получал известия о приготовлениях Джан-Джакомо Тривульцио, наместника короля и герцога Орлеанского в Асти, который был уроженцем Милана, имел в Миланском герцогстве много родственников и был там любим, а потому располагал поддержкой множества людей, как родственников, так и других.