Меморист

Наблюдая за входом в гостиницу, Люсиан с жадностью наркомана потягивал кофе, вторую чашку за утро, в надежде на то, что на этот раз чудодейственный эликсир более успешно справится с задачей его разбудить.

— В кровати фройляйн никто не спал, и полотенцами и туалетными принадлежностями никто не пользовался, — сообщил Калфус, выслушав ответ.

— Думаю, нам нужно позвонить в больницу и выяснить, не навещала ли сегодня утром Джереми Логана его дочь, а затем постараться выяснить местонахождение Себастьяна Отто.

Телефон Калфуса снова ожил чьим-то трескучим голосом.

— Ja?[26] — Полицейский, кивая, выслушал звонившего, затем снова повернулся к Люсиану. — Итак, вчера вечером к Джереми приходил только один посетитель, и это был Малахай. Данные журнала посещений больницы совпадают с тем, что есть у нас. Самюэльс пришел в пять часов вечера и оставался до восьми, до окончания времени посещения.

Люсиан все равно сверился со своими записями. Малахай вышел из больницы в 20.05 и отправился на такси в Общество памяти, где пробыл три часа пятнадцать минут. Оттуда он вышел в 23.22 в сопровождении Фремонта Брехта. Они сели в машину Брехта, которой управлял шофер. Малахая высадили у гостиницы «Захер» в 23.52.

— Ему кто-нибудь звонил?

— Джереми Логану звонили один раз вчера вечером и еще один раз сегодня утром.

— В какое время?

— В 20.15.

— Откуда?

— Звонок поступил через общий коммутатор, поэтому проследить его было невозможно. Сегодня Джереми позвонили в 8.15 утра, но он еще спал, и его не стали будить. Этот звонок удалось проследить — звонили из телефона-автомата в районе Шпиттльберг.

— Кажется, именно там находится дом Джереми?

— Да.

— Быть может, Меер провела ночь там. Или в гостинице в том районе. Вы можете поручить патрульной машине объехать все гостиницы?

Калфус взял было телефон, но затем указал на вход в «Захер».

— Вот он.

Они увидели, как Малахай Самюэльс вышел на улицу и осмотрелся по сторонам. Калфус повернул ключ в замке зажигания, собираясь трогаться. Люсиан понимал, что им нужно следить за Малахаем, не дожидаясь возвращения Меер, но все равно злился на свою добычу, решившую уйти именно сейчас. Вот только Самюэльс никуда не уходил. Пока что не уходил.

— У него в глазах есть что-то такое, словно он всегда просчитывает все на два хода вперед, — заметил Люсиан.

— Не могу определить, то ли это говорит о его уме, то ли о нечистой совести.

— И о том, и о другом, и он гораздо умнее, чем вы думаете; а что касается его совести, то на ней, думаю, не найти и чистого пятачка. За девять месяцев этот человек не сделал ни одного неверного шага.

— И определенно ни одного за все то время, что он здесь. Встречи с друзьями и знакомыми, визит в археологическое общество, ужин в ресторане… все совершенно безобидно.

Калфус включил заднюю передачу, но Люсиан его остановил.

— Нет, сидим тут. Малахай просто заходит в соседний ресторан. Пока что мы никуда не едем.

Через несколько мгновений Самюэльс показался за витриной ресторана. Взяв меню, он принялся его изучать, а Люсиан тем временем изучал его самого.

— Что бы ни случилось в лесу под Баденом, — заговорил Калфус, — вполне возможно, что это дело рук Малахая, хотя его самого там не было, так? Вы полагаете, что за всеми этими ограблениями и нападениями стоит Малахай?

— Возможно.

— Вероятно?

— Не могу сказать точно. Меер Логан — одна из немногих, к кому Малахай испытывает искреннее сочувствие.

— Вы считаете, чувства помешают ему добиваться того, что он хочет?

— Нет, но я не думаю, что ему нужно будет отнимать у Меер что-либо силой. Если к ней в руки попадет то, что нужно Малахаю, она добровольно отдаст ему это. — Люсиан помолчал. — Никто не хочет доказать виновность Малахая так сильно, как я, но именно он настоял на том, чтобы Меер приехала в Вену — он хотел, чтобы она осмотрела шкатулку с играми и, возможно, получила бы какую-то ценную информацию. Так зачем же ему устраивать кражу шкатулки до того, как Меер получила возможность ее изучить? Конечно, от Малахая можно ожидать чего угодно, но Меер действительно единственная, кто может разыскать флейту и разгадать «мелодию памяти». Так неужели он подвергнет ее опасности, если только на нее вся надежда?

— В таком случае, кто?

— Тот, кто не верит в перевоплощение и хочет получить эти предметы ради их денежной стоимости. — Люсиан допил горький кофе, а тем временем официант в традиционном черном костюме и белом фартуке принес Малахаю завтрак. — Или тот, кто хочет заставить нас так думать.

— Я вас не совсем понимаю, — нахмурился сбитый с толку Калфус.

— Если честно, и я сам тоже. — Люсиан рассмеялся, но в его смехе не было веселья. — Что нам известно об этом Себастьяне Отто?

— Абсолютно ничего такого, что могло бы вызвать подозрения. Он музыкант Венского филармонического оркестра. Играет на гобое. Ему тридцать восемь лет. Ни разу не имел никаких неприятностей с полицией. Разведен, один ребенок девяти лет, на протяжении последних шести месяцев страдающий психическим расстройством.

— Сын?

Калфус кивнул.