Меморандум

И вот скорый поезд летит на юго-запад, перемещая наши телесные оболочки в комплекте с легким багажом. Душой же мы проживали там, на моей украинской родине. Всю дорогу, воткнув локти в откидной столик, накрытый по-дорожному газетой, плавленым сырком, копченой колбасой, портвейном и малосольными огурцами, мы глядели в окно на проплывающие поля, перелески, реки, селения — я же, подпрыгивая и ёрзая, расплывшись блаженной улыбкой, рассказывал Юре о своём украинском детстве, пронизанном солнечным светом и дружеским теплом.

Ни у нас, ни у кого вообще дач не было. Отдыхали мы на пляже, в парках, на воде. В отпуск ездили на море. Знаешь, Юр, как там ходят на пляж? У каждого в руках по паре сумок. Приходят, расстилают одеяло, сверху — газеты, выставляют из сумок кастрюли с борщом, банки с оливье, огурцами, помидорами, судки с котлетами, варениками, обязательно два-три десятка вареных «иичек», пирожки, паляницу горячую с хрустящей корочкой, маслёнку запотелую со сливочным маслом, литровую баночку со сметаной, два-три кружочка домашней колбаски и, разумеется, сало в промасленной бумаге сортов эдак пять-шесть. Отдельно — в бидоне квас, в бутылках с резиновой пробкой — компотик, домашнее винцо, сок.

Искупнемся, поныряем в донные ямы за раками, по пляжу походим, чтобы себя показать и на других поглядеть… А там, поверь, всегда было на кого полюбоваться: украиночки востроглазые, гречанки небесной красоты, смуглые болгарки, загадочные ассирийки, степенные пышноволосые евреечки под приглядом суровых мамаш, белокурые немки с голубыми глазками. А вон там — смотри, видишь? — яхты белокрылые из-за острова вылетают, глиссер визжит на бешеной скорости, а вот из циклопических ворот шлюза выходит бело-синий трехпалубный корабль, следом — огромная баржа с песком.

Пришло время обеда, со всех сторон долетают запахи еды, садимся в кружок, набрасываемся на кушанья, ополовиниваем запасы продовольствия, отваливаемся на спины, загораем. Непрестанно из громкоговорителей, что на столбах, разносятся песни: народные, советские, эстрадные; от пивного павильона долетают звон бокалов и удары воблой об угол стола, от волейбольной площадки — удары по мячу, от соседей по лежбищу — разговоры «за жисть»; спасатели оповещают культурно отдыхающее население: «не заплывайте за буйки», «не приближайтесь к судам», «не злоупотребляйте спиртными напитками, пьяному море по колено», «обращайтесь в пункт проката, берите маски, ласты, зонты и круги».

Вообще-то должен тебе сказать, Юрик, жили мы как-то очень интересно. Были записаны в несколько библиотек, читали в любую свободную минутку. Кто-нибудь прочтет Грина, Бредбери, Конан Дойля, Джека Лондона, Стивенсона, расскажет друзьям в школе или во дворе — и все бросаются в библиотеку, берут, читают, потом спорят, чуть не до драки — что ты! Спортом все поголовно занимались, кто в школе, кто в спортклубе, кто в ДСШ, а кто во дворе в футбол-волейбол гонял, зимой — лыжи с коньками, хоккей. Рыбу ловили, раков ведрами домой приносили. В войну играли во дворе, в парке, на руинах. Знаешь, вплоть до нашего отъезда почти на каждой улице стояли обнесенные забором руины со времен войны. Что еще. А Дом пионеров — мы же все были записаны в кружки: модельные, танцевальные, художественной самодеятельности, фотокружок, рисунка и живописи. Половина ребят учились в музыкальных школах. А школьная общественная работа: стенгазеты, праздничные оратории, КВН, спектакли, чтение стихов, культпоходы в театры, кино, цирк.

А знаешь, как мы на рынок ходили? Там это базаром называется. Утром пораньше встанешь, кофейку с яичницей съешь — и с пустыми сумками вперед. Метров за сто от белого забора начинают долетать запахи. Проходишь под вывеской «Колгоспний ринок» — и всё, пошла работа! Сразу тебе румяная тетка протягивает пирожок горячий с печёночкой — ну, невозможно отказаться; кулек пузатых черных семечек и кулек плоских белых — пощелкать на досуге; пробуешь домашнюю колбасу с чесночком — понемногу, по кружочку с пятачок толщиной; потом сало — пятьдесят три сорта, от копченого до сырого, от перченого шпика до старого желтого для борща — хоть семь-восемь кусочков, но попробуешь; потом баклажаны пятнадцати сортов — соленые, моченые, печеные, фаршированные морковью с чесноком, икра, соте, маринованные с помидорами и перцем. Дальше: куры, индюки, кролики, яйца, парное мясо, овощные ряды и фруктовые, солености и маринады, консервы домашние и заводские. Живой уголок с блеющим, квохчущим, гогочущим, воркующим населением. Тут — мел, известь, рубероид, олифа, доски. Павильон с вином, перцовкой, горилкой, брагой, наливками — взрослые по глоточку пробуют, а дети пьянеют. Павильон молочный — как не сломать ложкой сахарную корочку на поверхности варенца да не вылить на обожженный перцем язык кисло-сладкий молочный студень, как не попробовать козий сыр, парного молока, блинчик с творогом, сметанки, в которой ложка стоит?