Механист

Разум все же пытался одержать верх над эмоциями — Вику всю жизнь приходилось клясть себя за подобные выходки, и… он ничего не мог с этим поделать. Зато такая встряска, такой заряд бодрости! Запоздало пришла мысль, что если узник нужен гоблинам живым, то совсем не обязательно — целым. И поэтому угроза ослепить может быть вполне реальной. К лицу прилила кровь, а очередной выброс адреналина погнал мурашки возбужденного озноба по венам. Такой хороший боевой настрой надо было постараться не растерять до вечера. Все-таки остро стоял вопрос насчет оружия, только оно могло дать в предстоящей схватке возможность оказаться на высоте. И большим сюрпризом для врагов будет совершенная непредсказуемость — Вик не раз убеждался, насколько дезориентирует даже опытного бойца тот факт, что ты в полной мере не чувствуешь своего противника. Это как драться с завязанными глазами.

А еще неплохо, что Севера хоть частично, но все-таки он вывел из строя.

Обозначившийся конфликт с Мамоной, как и предполагалось, не вызвал у охранников должного интереса. Ангиз, которому опять не повезло с днем дежурства, только сочувственно покачал головой.

— Сам нарвался, — сказал он, отводя глаза, — сам и расхлебывай.

Вику не хотелось расстраивать старшего смены, но он сегодня был расположен убивать и калечить — другого выхода не оставили. А за неожиданные трупы нигде по головке не гладят.

Работать его снова отвели в дальний забой — с глаз долой. Вик был спокоен, пребывая в уверенности, что сюда по его душу Мамона не пойдет — причин нет. Расправа должна стать показательной, чтобы другим неповадно. До вечера есть время подготовиться.

Как только Вика вместе с тремя каторжанами оставили одних, он бережно отложил кирку в сторону и уселся на обломок породы. Вереница грузчиков в сопровождении охраны придет ближе к обеду, часа через четыре, а работать сегодня он вообще не намеревался.

— Ты… это… накажут ведь. — Формально Крот, морщинистый каторжанин неопределенного возраста, являлся бригадиром и не прокомментировать такой саботаж не имел права.

Вик вяло посмотрел в его сторону, тот поежился. Хоть кто-то еще боится. Еще больше бригадиру стало не по себе, когда узник ответил. За год пребывания вместе с заключенными Вик не перекинулся с ними и парой слов. Впрочем, ничего особенного он и сейчас не сказал:

— Jedem das seine, — потом, немного подумав, зловеще добавил: — Arbeit macht frei.

Крот побледнел так, словно знал истинное значение этих фраз.

Навряд ли — скорее всего, он принял сказанное за сакральное фонетическое построение. Заклятие, если по-простому. В любом случае слова послужили убедительным доводом, чтобы не мешать пустыми замечаниями.

Вик помассировал ступни, в очередной раз вспоминая ботинки Латына. Хорошо, от постоянного хождения по острому гравию подошвы загрубели — раньше после пятидесяти палок с них бы шкура слезла. А так — вполне терпимо, приходится немного косолапить при ходьбе, но ничего, наступит время драться — еще попрыгает.

Не это главное. Оружие. Ребята Мамоны наверняка не пользуются оловянными заточками. Зачем? У них есть ножи. Не боевые тесаки, конечно, но складники будут у каждого. Что этому возможно противопоставить? Неплохо бы захватить с собой кирку, но инструмент отбирают на выходе из рабочей зоны. Придется обходиться тем, что есть.

Трофейная куртка Латына, помимо своей добротности, обладала еще одной понравившейся особенностью. Снизу, в районе пояса, ее ширина регулировалась двумя кожаными ремешками со стальными пряжками. Хорошие такие пряжки, в которые легко проходили два пальца. Вик перегрыз ремни и примерил эти пряжки на ладони правой руки. Получилось нечто вроде кастета. Если выступающие грани наточить о шершавую породу, таким приспособлением запросто можно нанести болезненное рассечение. Что еще? Он внимательно осмотрел свою одежду в надежде найти еще хоть что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия.

То ли дело раньше… Хоть бы малую толику того арсенала, с которым его обложили в свое время под Курганом. Тогда довелось упокоить, почитай, два отделения и почти оторваться от янычарской погони. Ведь ушел бы, если б не досадная случайность. Эх, былого не вернешь.

Вик задумался. Минимум в бою — щит и меч. Щит — все та же грубая кожа куртки Латына. Когда начнется, можно снять и обмотать вокруг предплечья левой руки — нож блокировать сгодится. Меч… узник скептически осмотрел импровизированный кастет. Даже если заточить — на расстоянии им не поорудуешь. Была вчера мысль — когда рассматривал доски лежака и раздумывал о более достойном применении веревки, что держала штаны. Вик громко хмыкнул, заставив работающих каторжан вжать головы в плечи, верно — должно сработать!

Узник сцепил ладони над головой и до хруста в позвоночнике выгнулся вперед. Засиделся — пора дело делать.

Когда время до прибытия грузчиков сократилось вдвое, Вик подошел к Кроту. Сегодня тому представлялась возможность убедиться, что Старьевщик очень разговорчивый человек.

— Место смени.

— Чегой?.. — не понял бригадир.