Механический рай

Подав знак своим гориллам, он наступил ногой на грудь распростертого на полу мужчины, чтобы тот не вздумал барахтаться. Женщина вскочила, но одна из горилл схватила ее за руки, а другая принялась срывать с жертвы одежду. Борьба проходила беззвучно, женщина даже не пыталась кричать, словно онемела от ужаса. Но когда она наконец опомнилась и закричала, сильный удар в лицо бросил ее на пол.

— Давайте-давайте, ребятки, не спешите! — подзуживал Яков, сцепив руки на горле мужчины и слегка придушив его.

Но они и так не торопились, делая свое дело обстоятельно, как дорвавшиеся самцы. Один сел женщине на грудь, зажимая ладонью рот и держа руки, другой, разорвав белье, поднял и раздвинул ее изгибающиеся ноги, вошел твердым концом в противящееся и отвергающее его чрево. И загоготал, оскверняя лоно своим семенем. Еще один, последний крик вырвался у женщины из горла, и она провалилась в небытие, уже не чувствуя, как гориллы меняются местами, хохочут и налезают на нее снова и снова.

Глава шестнадцатая

1

Сильный ветер, бросавший в лица запоздалым прохожим скопившийся на улице мусор, изгибавший ветки деревьев и хлопающий открытыми форточками, неожиданно стих, словно дожидался, когда круглая и страшная в красноте Луна начнет проскальзывать над погружающейся в дрему Москвой. Но было всего начало одиннадцатого, ярко горели окна и неоновые вывески ресторанов и казино, в парках продолжалось воскресное веселье, а в самом центре, на Красной площади, проходил какой-то очередной концерт рок-музыкантов, сотрясающих древние стены расположенного рядом собора демоническими ритмами и вибрирующими воплями фанатов. Куклы и марионетки разъехались по своим загородным домам и сейчас занимались привычным делом — пили и веселились, ругали кого-то и жаловались, изобретали новые планы и заклинали продлить свое бессмысленное существование, погружаясь в пучину праздничного пира во время надвигающейся чумы.

В Москве что-то происходило, накапливалось, приближалось, но никто еще ни о чем не догадывался. Тем временем в районе Серпухова уже начинали трещать деревья, где-то произошел обрыв проводов, погасло электрическое освещение. Метеорологи продолжали выдавать утешительные прогнозы, никто не хотел верить в какие-то ураганы или другие природные явления, которых просто не может здесь быть по определению. Не тот климат, не тот менталитет. И не тот народ, чтобы его можно было напугать еще чем-то. Пусть хоть Луна упадет на Землю, хуже уже все равно не будет.

— Надо ехать, — сказал Драгуров, посмотрев в окно. — Ветер, кажется, стих.

— К жене? — спросила Снежана. И спокойно добавила: — Поедем.

— Там что-то случилось… Телефон больше не отвечает. И вообще пора нам как-то определиться. Ненавижу врать. Я скажу ей, что ухожу от них.

— Если ты решил… — промолвила Снежана, но не закончила фразу. — А дочь?

— Она уже взрослая. Надеюсь, поймет.

— Когда я узнала, что мой отец и эта Селена… Я не могла простить.

— Но ты ведь хочешь, чтобы мы были вместе? — Владислав смотрел ей в глаза и ждал ответа. Сейчас он думал, что безусловно прав, но секунду спустя, когда девушка сказала «да», вновь почему-то начал сомневаться. Ее односложный ответ прозвучал как-то рассеянно и неопределенно, будто она сама не могла решить этот важный для себя вопрос.

— Не хочу, чтобы он оставался здесь, — сказал Владислав, указывая на металлического мальчика. — Возьмем с собой.

Он принес из ванной полотенце, завернул в него куклу и положил в сумку.

— Завтра мы с тобой отправимся на юг, — заявил Драгуров. — Или почему бы нам не поехать на Кавказ? Хотя нет, опасно.

— Тогда уж лучше в Болгарию, — предложила Снежана. — У меня тоже есть деньги. Остановимся в Пловдиве, у родственников. Мама сейчас там. Познакомитесь.

— Боюсь, она воспримет меня как старого ловеласа, соблазнившего единственную дочку.

— А я опасаюсь, как бы она сама тебя не соблазнила.

— Это интересно, — усмехнулся Владислав. — Ладно, так и поступим. Осточертело в этой Москве. Будто у меня высасывают все силы, всю энергию. Особенно в последние дни… Еще неделю назад я чувствовал себя совершенно иначе. Была семья, дом, работа… Теперь — ничего. Кроме тебя. И этой куклы.

— А у тебя нет такого ощущения, что тобой кто-то играет? Твоей судьбой?

— Может быть, — отозвался он. — Я сейчас уже ничего не хочу. А ты?

Снежана ответила не сразу.

— Одно желание у меня было всегда. Увидеть моего младшего брата. Ему сейчас должно быть почти тринадцать.

— Ты мне не говорила, что у тебя есть брат, — удивился Драгуров.

— Но ведь ты и не спрашивал, — рассеянно улыбнулась Снежана.