Мегрэ напуган

Без дворецкого Мегрэ, бесспорно, потерялся бы в этих коридорах, которые все время пересекались - широкие и гулкие, как в монастыре. Он мельком увидел кухню, где поблескивала медная посуда и, как и в Гро-Нуайе, на столе стояла бутылка белого вина, вероятнее всего, предназначенная для Арсена.

Тот, казалось, перестал что-либо понимать в поведении Мегрэ. После заданного вопроса о его личной комнате, он ожидал настоящего допроса. А комиссар ни о чем его более не спрашивал.

В правом крыле первого этажа дворецкий постучал в резную дубовую дверь.

- Это я, месье! - произнес он, повысив голос, чтобы его услышали изнутри.

Поскольку оттуда донеслось какое-то неразборчивое бормотание, Арсен добавил:

- Со мной рядом находится комиссар, и он настаивает на том, чтобы встретиться с месье.

Какое-то время они неподвижно простояли около входа, в комнате кто-то ходит туда-сюда, наконец дверь приоткрылась.

Свояченица не ошиблась, говоря о вылезавших из орбит глазах, которые сейчас с каким-то изумлением уставились на Мегрэ.

- Это вы! - прошепелявил заплетающимся языком Юбер Верну.

Он лежал, должно быть, в одежде. Та была сильно помята, волосы свешивались прядями на лоб, и он машинальным жестом провел по ним рукой.

- Что вам угодно?

- Хотел поговорить с вами.

Хозяину сейчас было трудно выставить его вон. Верну, видимо, ещё не пришедший в себя окончательно, посторонился. Помещение было очень просторное, весьма сумрачное, выделялась кровать с деревянным резным балдахином и выцветшие шелковые занавеси на окнах.

Вся мебель была старинная, выдержанная в более или менее одном стиле и напоминала обстановку часовни или ризницы.

- Позвольте?

Верну прошел в ванную, налил стакан воды и прополоскал горло. Вернувшись, он чувствовал себя немного получше.

- Присаживайтесь. В это кресло, пожалуйста. С кем-нибудь уже виделись?

- С вашей свояченицей.

- И она, конечно, сказала, что я напился.

- Она показала мне бутылку из-под виноградной водки.

Он передернул плечами.

- Одна и та же песня. Женщины не могут этого понять. Мужчина, которому так внезапно только что сообщили о смерти его сына...

На глаза Верну навернулись слезы. Голос спал, стал каким-то плаксивым.

- Это тяжелый удар, комиссар. Особенно когда этот сын единственный. Что поделывает его мать?

- Ни малейшего представления...

- Она непременно сошлется на то, что плохо себя чувствует. Это её излюбленный трюк. Заболела и все, и никто ничего не решается ей сказать. Понимаете меня? И тогда её во всем подменяет сестра: она называет это "прибрать дом к рукам"...

Юбер Верну невольно заставлял воспринимать себя как бывалого актера, который любой ценой стремится возбудить к себе жалость. Выражения его слегка одутловатого лица менялись с потрясающей быстротой. Всего за несколько минут на нем последовательно проступили огорчение, некоторая боязнь, затем родительская боль в связи с утратой любимого чада, горечь в отношении обеих женщин. Теперь на поверхности вновь появился страх.

- И с какой стати вы захотели увидеться со мной?

Мегрэ, который так и не сел в указанное ему кресло, вытащил из кармана обрезок трубы и положил его на стол.

- Вы частенько захаживали к вашему шурину?

- Примерно раз в месяц, приносил ему деньги. Предполагаю, вас уже уведомили о том, что я его содержал?

- Следовательно, вы заметили на его письменном столе этот предмет?

Он пребывал в нерешительности, осознавая, что ответ на этот вопрос имел решающее значение и что ему следовало, не медля ни секунды, принять решение.

- Полагаю, что да.

- Этот обломок трубы - единственная материальная улика в этом деле. И до настоящего времени, как мне представляется, никто так и не понял всей её важности.

Мегрэ все же сел, выудил из кармана трубку, набил её табаком. Верну продолжал стоять, черты его лица напряглись, как при сильной головной боли.

- У вас есть минутку выслушать меня?

И не дожидаясь ответа Верну, продолжил:

- Твердят, что все три преступления более или менее идентичны, не замечая, что первое из них по сути полностью отличается от двух остальных. Вдова Жибон, как и Гобийяр, были убиты хладнокровно и преднамеренно. Человек, позвонивший в дверь бывшей акушерки, заявился к ней с целью прикончить её и сделал это мгновенно, тут же, в коридоре. Стоя на пороге, он уже держал эту штуку в руке. Когда спустя пару дней он напал на Гобийяра, то, возможно, не метил именно в него, он просто бродил по городу в поисках, кого бы прибить. Понимаете, что я хочу этим сказать?

Верну во всяком случае очень старался, делал неимоверные, почти болезненные усилия, чтобы уяснить, к каким выводам пытается прийти Мегрэ.

- Дело Курсона в этом плане выглядит совсем по-иному. Войдя в его комнату, убийца не имел при себе оружия. Мы можем сделать вывод, что на тот момент у него не было смертоносных намерений. Но произошло что-то такое, что толкнуло его на преступление. Чего доброго, поведение самого Курсона, зачастую носившее провокационный характер, возможно, даже какой-то угрожающий с его стороны жест.

Мегрэ на минутку прервался, чтобы чиркнуть спичкой и разжечь трубку.

- Что вы думаете об этом?

- О чем?