Мегафон

На первой странице «Трибуны» о нем не было ничего. Несколько встревоженный, он пробежал всю газету, и только на пятой странице, в столбце, озаглавленном «Политические новости», наткнулся на заметку в три строки, без всяких комментариев. В заметке говорилось, что Каридиус выставил свою кандидатуру на место в Сенате, которое освобождается ввиду истечения срока полномочий сенатора Герберта М. Лори. Тут же добавлялось, что сам сенатор Лори тоже выставляет свою кандидатуру. Два столбца на той же странице были посвящены описанию жизни и высоких достоинств сенатора Герберта М. Лори. На четвертой странице была помещена большая редакционная статья под заголовком «Членов Конгресса надо воспитывать»; в ней автор говорил о «дерзости некоего молодого депутата Нижней палаты, который, не имея ни опыта, ни глубоких знаний, собирается соперничать на выборах в Сенат с даровитым и преданным родине государственным деятелем, неизменно переизбираемым на этот пост». Далее автор статьи сокрушался по поводу того, что общественность не имеет возможности правильно оценивать умственные и нравственные достоинства каждого кандидата.

«… Давно миновали времена (говорилось в статье), когда наша страна была так редко населена, что избиратель мог видеть и знать своих кандидатов, иметь суждение о каждом из них. В наше время народ знает о своих кандидатах лишь то, что о них сообщает пристрастная пресса. Врачу не дозволяется срезать даже заусеницу, пока он не сдаст экзамена в государственном медицинском совете. Юрист не может выступать в суде, пока не получит разрешения вести судебные дела. Даже маклер по продаже недвижимости должен доказать свою осведомленность в области данной профессии, прежде чем продать хотя бы один сельский участок. И только людям, притязающим на высокую честь представлять нашу нацию в глазах всего мира писать для нее законы, руководить ее промышленностью, решать ее судьбы, дозволено добиваться высокого поста при помощи любых средств, честных или бесчестных, не предъявляя даже свидетельства об окончании начальной школы».

Статья задела Каридиуса за живое. Она явно была направлена против него. Он развернул другую газету. На третьей странице был помещен портрет Каридиуса с подписью: «Многообещающий молодой конгрессмен выступает кандидатом на выборах в Сенат». Член Конгресса с восхищением глядел на свой портрет и раздумывал о том, привлечет ли он внимание широкой американской публики. Потом сложил газету портретом кверху и сунул ее в карман.

В Вашингтоне, по пути в Капитолий, Каридиус снова начал терзаться сомнениями, как отнесется Мэри Литтенхэм к его попытке пройти в Сенат. Поэтому, подъезжая к своей канцелярии, он в последний раз посмотрел на портрет, затем просунул газету в окошко такси и через секунду, как бы нечаянно, выронил ее.

Совершив это модернизированное харакири, Каридиус откинулся на спинку и некоторое время ехал молча, ни о чем не думая. Потом до его сознания дошло, что машина подвигается вперед необыкновенно медленно. Он взглянул в окно, чтобы узнать причину задержки, и увидел, что его такси затесалось в середину длинной процессии женщин.

Шофер отодвинул стекло и спросил, не свернуть ли на другую улицу, честно добавив тут же, что это значительно удлинит путь.

Каридиус уже хотел кивнуть в знак согласия, но все же спросил, что означает эта женская демонстрация.

— Это женские клубы, сэр, — сказал шофер. — Они каждый год со всех концов съезжаются в Вашингтон, чтобы избрать председательницу объединения.

— Куда же они направляются?

— В Дом съездов, сэр.

— Вид у них боевой.

— Да, сэр, когда женщин собирается много, у них вид всегда боевой и озабоченный… они точно от самих себя отстать боятся.

Из окна медленно двигавшегося такси Каридиус разглядывал колонну. Его внимание привлекли плакаты, колыхавшиеся над рядами. Штук двадцать таких плакатов проплыли мимо машины, и на всех был написан один и тот же лозунг:

«ВЫСЕЧЕМ СТАТУИ В СКАЛИСТЫХ ГОРАХ!»

«ВЫСЕЧЕМ СТАТУИ В СКАЛИСТЫХ ГОРАХ!»

«ВЫСЕЧЕМ СТАТУИ В СКАЛИСТЫХ ГОРАХ!»

Что-то знакомее почудилось ему в этом лозунге. Он пытался связать это впечатление с каким-то определенным временем и местом, но тут текст на плакатах неожиданно изменился. Примерно с середины колонны пошли плакаты с такой надписью:

«УКРАСИМ МОРСКОЙ БЕРЕГ!»

«УКРАСИМ МОРСКОЙ БЕРЕГ!»

«УКРАСИМ МОРСКОЙ БЕРЕГ!»

Как только Каридиус вошел в длинный коридор в Доме канцелярий, он увидел заднюю часть большого дога, лежавшего в открытых дверях его приемной. Добившись от пятнистого зверя, чтобы тот подвинулся и дал закрыть дверь, Каридиус вошел и протянул руки Мэри Литтенхэм.

Когда первый порыв восторгов миновал, и они обрели способность говорить о чем-либо, кроме глубины и силы своей взаимной любви, мисс Литтенхэм вспомнила:

— Слушай, Генри, звонила миссис Сассинет, она хочет, чтобы ты был на ее приеме в отеле «Фаррагат» сегодня днем.

— Миссис Сассинет? А кто это?

— Ты разве не помнишь, она как-то приходила сюда и требовала, чтобы ты провел в Палате билль о высечении статуй в Скалистых горах.